АПН
ГЛАВНАЯ НОВОСТИ ПУБЛИКАЦИИ МНЕНИЯ АВТОРЫ ТЕМЫ
Четверг, 28 марта 2024 » Расширенный поиск
КОЛОНКИ » Версия для печати
2009-10-06 Димитрий Саввин:
Православие в РФ: прикровенные гонения

Слова о возрождении православия в России давно уже стали не то, что обычными – дежурными в устах как представителей власти, так и епископата РПЦ МП. Золотые купола, строящиеся стены и храмы новых монастырей, парчовые облачения, торжественные соборные службы – все это создает ощущение того, что, действительно, православная церковь вновь становится мощной духовной силой. Однако за всем этим блеском, в котором «православные» путинисты видят «второе крещение Руси», а леволиберальная нежить – признаки «установления государственной религии», открывается гораздо более сложная и безрадостная для православного русского человека картина.

На протяжении последних нескольких месяцев произошел ряд симптоматичных событий (которые, в свою очередь, являются продолжением давно идущих процессов):

1) Разгром духовно-административного центра Российской Православной автономной Церкви (РПАЦ) в г. Суздале. РПАЦ является одним из «осколков» Русской Зарубежной Церкви (ее внутрироссийской части), и позиционирует себя как юрисдикцию истинно-православной, или катакомбной традиции. По решению суда все суздальские храмы, ранее переданные РПАЦ, и отреставрированные силами ее прихожан, у нее отобраны. Поскольку российские суды если от чего и независимы, то только от совести, можно определенно утверждать: санкция на разгром приходов РПАЦ в Суздале (который с 90-х гг. является ее центром) была спущена сверху.

2) Общественно-юридический «наезд» либеральной общественности на Свято-Боголюбский монастырь (Владимирская епархия РПЦ МП). Поводом послужило письмо аж самому Дмитрию Медведеву, написанное несовершеннолетней Валентиной Перовой, раньше жившей и учившейся в приюте при означенной обители. В письме излагается душещипательная история про какой-то Освенцим для маленьких детишек, организованный злым гением Боголюбова – архимандритом Петром (Кучером).

В целом, такого рода «атаки» на монастыри московской патриархии не являются чем-то новым в церковно-общественной жизни. Передача церковных архитектурных комплексов монашеским обителям естественным образом сопряжена с уймой сложностей. Это и столкновения с теми, кто хотел бы монастырскую землю, часто находящуюся в весьма «вкусных» местах, отгрести под себя; нередко – проблемы, связанные с выселением из монастырских пределов каких-нибудь пролетарских общежитий («класс-гегемон», ведущий себя чаще всего откровенно гопнически, с монахами обычно не уживается). Наконец, нельзя опустить – увы, увы и увы! – присущие некоторым церковным деятелям вполне себе мирские замашки, явно срисованные с аналогичных ухваток чиновников и прочих «серьезных людей». Однако тут случай особый. «Наезд» связан не c какими-то материально-финансовыми разборками – он направлен против православного приюта при монастыре. Что, само собой, подразумевает, что это будет одновременно ударом по всем православным детским приютам вообще. Вторая цель данной атаки – и вот это-то и примечательно – это духовник обители, о. Петр, который и выставляется мучителем маленьких девочек.

Отец Петр – личность весьма колоритная, а его богословские и политические взгляды являются далеко не бесспорными. (С одной стороны, он – ревностный почитатель св. царя Николая II, монархист, с другой – поклонник «Великого Сталина»). Однако сами по себе специфические взгляды в московской патриархии не являются чем-то таким, что влечет за собой существенные преследования. В РПЦ МП вполне успешно сосуществуют и консерваторы-монархисты, и старообрядные приходы, и ярко выраженные экуменисты, стоящие на диаметрально противоположных богословских позициях – сосуществуют до той поры, пока они не переходят дороги Синоду, или, паче того, россиянской власти (часто это одно и тоже – знаю по собственному опыту). А вот архимандрит Петр как раз-таки эту «дорогу» переходил много раз. Когда призывал голосовать только за монархические партии и движения (это то, что я сам читал в сборнике его проповедей; с призывами голосовать за КПРФ, о которых сейчас много говорят и пишут, сталкиваться не доводилось). Когда выступал против введения ИНН и новых паспортов. Когда говорил о многих очевидных социальных и государственных язвах, о которых глашатаи «официального православия» предпочитают помалкивать.

При этом архимандрит Петр – это не малоизвестный священник с деревенского прихода о трех бабушках. Самый его сан говорит о существенных его заслугах. (Заслуги эти, кстати, не только сугубо церковного порядка – батюшка является также кавалером ордена Славы 3 степени, ордена Великой Отечественной войны 2 степени, и др.). Он чрезвычайно популярен в определенных кругах РПЦ МП. Среди его духовных чад действительно много весьма влиятельных людей из государственных структур, особенно из силовых ведомств. Это естественным образом делает его центром околоконсервативной оппозиции – оппозиции не только патриархийному священноначалию, но и оппозиции антирусскому режиму.

Учитывая все это, появившееся письмецо (очень уже юридически грамотное для несовершеннолетней забитой девушки) «жертвы» о. Петра трудно расценить иначе, как сигнал к началу травли «строптивого» архимандрита. К тому же создатели слезомойного письма явно перестарались. Всякий человек, который хотя бы немного пытался воцерковиться, или, лучше того, жил при монастыре, прекрасно понимает, что означают расписанные в письме наказания: ежедневная тысяча земных поклонов и двенадцатичасовой рабочий день, при шести часах сна, и т.п. Среднестатистического ребенка такой ритм через месяц-два загонит в гроб; и если бы что-то подобное было заведено в приюте в системе, там бы давно уже была бы целая череда смертей от истощения. В общем, слишком уж густой грязью решили вымазать о. Петра, и потому образ монастырского Освенцима для самых маленьких вышел неубедительно-карикатурным.

Что же касается РПАЦ, то она стоит на богословских позициях, которые волей-неволей подразумевают ее оппозиционность нынешнему режиму. Самый факт ее существования (как и других независимых от Московской Патриархии зарубежных и истинно-православных юрисдикций) обличает искусственный и силовой характер путинского «объединения» РПЦЗ и МП в 2007 г., означает реальность и жизнеспособность так называемого «альтернативного Православия», которое склонно нынешний режим – правопреемник СССР – рассматривать как режим антихристианский.

Когда речь заходит о церковной политике Кремля, необходимо помнить о том, что существующий в РФ режим – это режим необольшевистский. (Что, кстати, недавно вынужден был признать даже лидер нацболов Лимонов, охарактеризовавший нынешний государственный строй РФ как «эрзац-национал-большевизм».) И тут методологическая преемственность от собственно большевизма видна особенно ярко. К концу сталинского правления в СССР сложилась вполне четкая позиция по отношению к Православной Церкви:

1) Православную Церковь, за невозможностью ее уничтожить, нужно контролировать, постепенно уменьшая ее влияние.

2) Поэтому нужно сформировать одну управляемую, «лояльную» юрисдикцию, которая будет исполнять роль всей полноты Русской Церкви в глазах мировой общественности.

3) Все прочие православные деноминации нужно уничтожать репрессивно-административными методами.

4) Руководство «своей» юрисдикции по возможности прикармливать, допуская его к номенклатурным дачно-коньячным радостям.

5) Формировать у названной юрисдикции имидж «господствующей и процветающей», за счет «высоких приемов», наград, и прочих действий из области накидывания мишуры.

6) При этом по возможности незаметно сокращать реальное количество верующих этой «своей» Церкви, препятствовать развитию православной научно-богословской мысли, постоянно снижать ее влияние на общество. Ибо даже самая подконтрольная и лояльная православная церковная юрисдикция остается центром потенциальной оппозиции режиму.

Небольшие и вынужденные изменения в этой схеме были допущены лишь во времена «устаканивания» ельцинского режима; уже в путинские времена вышеизложенная схема, хотя и несколько иными, «мягкими» методами, стала вновь реализовываться в РФ. В Кремле считают – и, надо сказать, небезосновательно – что независимая от режима церковная жизнь естественным образом является центром притяжения для оппозиционных сил. Особую актуальность этот вопрос приобрел в последние 2-3 года, когда в ходе разного рода «мероприятий» были вырваны рахитичные ростки свободных выборов, а всякая политическая оппозиция подверглась жесточайшему разгрому. Строго говоря, кроме религиозных институтов, в современном российском обществе в принципе нет каких-либо относительно влиятельных структур, не входящих в путинско-медведевскую властную вертикаль. «Президентское объединение» РПЦЗ и МП было, несомненно, большим успехом кремлевской братвы. Русская Зарубежная Церковь, традиционно негативно оценивавшая не только советский, но и ельцинско-путинский режим, была нейтрализована, и не могла уже быть мощным центром притяжения для деятельной русской оппозиции. Но успех этот, однако же, надо было закреплять. Поэтому следующий удар, естественным образом, должен был прийтись по «осколкам» традиционной РПЦЗ. Одним из таких осколков, относительно влиятельным и устойчивым, и была РПАЦ.

При этом режимные вивисекторы не оставляют своим вниманием и собственно московскую патриархию («лояльную» юрисдикцию). С одной стороны, первые лица государства делают постоянные реверансы в сторону РПЦ МП как «традиционной конфессии», демонстрируя приобретенное за последние двадцать лет умение правильно креститься и прикладываться к иконам. С другой, режим ревниво следит за тем, чтобы влияние собственно православия на российское общество было, насколько возможно, низким. Духовенству отводится роль жречества, которое должно развлекать народ по праздникам вместе с какими-нибудь привозными итальянскими клоунами. Походили с иконами и хоругвями, подымили кадилами – и не более. А если что-то и должны говорить священнослужители, так и исключительно только сергианские штампы про то, что любая, даже каннибальская, власть якобы «от Бога», что «президент у нас православный», и т.п. Всякая попытка усиления собственно православного влияния – в культуре, общественной жизни, в нравственной сфере, в политике – по возможности пресекается. Естественно, что развитие сети православных приютов режимных паханов совсем не радует.

Ведь такой приют – он, конечно, гораздо менее заметен, чем беседа патриарха с рокерами в свете софитов и под вспышки фотоаппаратов. Но именно православный приют, а не пожилые рокеры реально участвует в формировании будущего страны, воспитывая ее маленьких граждан в православном духе. Граждан, которые не захотят мириться не только с абортами и порнографией, но и всей остальной толерантной толерантностью. А уж если наставники в таком приюте действительно пытаются воспитывать детей в православной традиции, а не выращивают общечеловеков с псевдоцерковными привычками, то они просто вызывают огонь на себя. По той простой причине, что, может быть, и, не желая того, являются реальной оппозицией нынешней антирусской порнократии, эффективно влияющей на формирование завтрашнего российского социума.

Исходя из этого, и разгром суздальских приходов РПАЦ, и наскоки «общественности» из Общественной палаты РФ на Боголюбский монастырь и лично о. Петра невозможно оценивать иначе, как реализацию плана тихого подавления так называемого «альтернативного православия», которое с высокой долей вероятности может стать активным политическим субъектом в условиях сгущающейся смуты.

К этому остается лишь добавить, что если РПАЦ давили довольно-таки грубо, в административном порядке, то о. Петра и окормляемый им приют обработают по иной, но тоже еще советской, схеме. Подобно тому, как в период хрущевских гонений власти иногда действовали через недостойных епископов и иереев, которые сами доносили на своих прихожан, не допускали детей до св. причастия, и т.д., так и сейчас на непокорного архимандрита попытаются давить, вероятнее всего, посредством «церковных прещений», подсказанных патриархии властями.

Следующие шаги, которые, с высокой долей вероятности, предпримет россиянская власть в церковной сфере, будут следующими:

1) Продолжится активная обработка Русской Православной Старообрядческой Церкви (РПСЦ), которая после «нейтрализации» РПЦЗ стала притягивать к себе многих консервативно настроенных клириков и мирян, ушедших из РПЦ МП.

2) Возможен «накат» на Русскую Истинно-Православную Церковь (РИПЦ), установившую недавно молитвенно-евхаристическое общение с одной из старостильных Церквей Греции. Следствием этого стало укрепление позиций РИПЦ в «семье» юрисдикций катакомбной традиции. А это едва ли порадует Кремль.

3) Следует ждать дальнейшей «зачистки» РПЦ МП, под видом борьбы с «мракобесием», от радикально-консервативных элементов. Делаться это будет, по возможности, руками самой московской патриархии, во главе которой ныне стоит чрезвычайно современное и суперпросвещенное руководство. Правда, здесь встает вопрос: насколько далеко готов пойти в угождении Кремлю патриарх Кирилл (Гундяев) – в условиях, когда приближающийся системный коллапс потрясет этот самый Кремль до основания? Хотелось бы надеяться, что у нынешнего патриарха хватит трезвомыслия для того, чтобы сколь возможно дистанцироваться от стоящего на грани гибели антирусского режима. Но пока что такие надежды в основном не оправдывались. Да и у меня лично, по правде сказать, их особо и нет.

Насколько я прав в своем скепсисе? То, чем закончатся «разборки» в Боголюбово, до известной степени, будет ответом на этот вопрос.

Димитрий Саввин

ГЛАВНЫЕ ТЕМЫ » Все темы
ПОЛЕМИКА
2011-04-18 Мухаммад Амин Маджумдер:
Мозговой шторм. Подобные экстремистские организации не имеют право на существование в нашем российском обществе. Конечно, мы положительно к этому отнеслись. Мы давно проявляли эту инициативу. Надеюсь, что активисты ДПНИ не смогут создать подобную организацию под новым названием.