ГЛАВНАЯ | НОВОСТИ | ПУБЛИКАЦИИ | МНЕНИЯ | АВТОРЫ | ТЕМЫ |
Пятница, 22 ноября 2024 | » Расширенный поиск |
2010-03-29
Вадим Штепа: Регионализм как культурная революция
Вроде бы весна наступила, но политическая жизнь в России по-прежнему заморожена. Причем митинги в разных регионах погоды никак не делают, разве что греют их участников. Почему происходит такая аномалия – к этому мы еще вернемся, а пока обратимся к стране, климат в которой недавно решительно изменился. Но бело-голубая пурга там не столько замела нежные оранжевые цветы, сколько неожиданным образом взломала лед истин, казавшихся однозначными. Я должен признаться: погорячился, когда в прошлой колонке назвал Партию регионов Украины «классическим спойлером». Несколько лет действительно создавалось впечатление, что идея регионализма для этой партии – лишь инструмент экономического лоббирования интересов донецких олигархов и политического шантажа оранжевого Киева своей промосковской фрондой. Одним из наиболее острых вопросов был языковой. Преимущественно русскоязычный Юго-Восток сопротивлялся «единодержавной» украинизации, на которой настаивал президент Ющенко, тогда как Москва, откровенно вмешиваясь во внутренние дела другой страны, все громче требовала сделать русский язык в Украине вторым государственным. Однако, став президентом, Янукович виртуозно разрубил этот гордиев узел и проявил себя действительно как настоящий регионалист. Те, кто умеет мыслить только категориями «единых государственных языков» – украинского или русского в данном случае неважно – оказались в равной степени обескуражены его решением. А оно вывело языковую ситуацию в Украине на европейский правовой простор, когда значимость того или иного языка у себя определяют сами регионы. Администрация Януковича взяла на себя обязательство имплементировать Европейскую хартию региональных языков, которая предоставляет населению каждого региона право использовать во всех сферах те языки, которые там распространены, и обязывает государственных чиновников знать их. Ясно, что на Востоке Украины и в Крыму это в первую очередь касается именно русского, а на Западе, кстати, русинского, словацкого, венгерского и других языков. Причем имплементация этой хартии – дело серьезное. За нее уже придется отвечать перед дотошными брюссельскими экспертами, а не только перед легковерными избирателями. Тем не менее, это регионалистское решение вызвало резкое недовольство Москвы, где, видимо, Януковича считали «своим». А тот вдруг неожиданно оправдал название своей партии. Показательно, что озвучил это недовольство спикер Грызлов, также оправдавший тем самым название партии собственной, для которой понятны только какие-то унитарные решения, а разбираться в региональной сложности слишком мудрено. Но главный парадокс – имплементацией этой хартии Янукович фактически повел себя как куда более европейский политик, чем Ющенко, который лишь много говорил о своем «европейском выборе». Ведь современная Европа все более эволюционирует именно к «Европе регионов», а не проповедует «традиционную единодержавность», подобно бывшему лидеру Оранжевой революции. Свободное развитие региональных языков способно привести и к новым культурным трансформациям, даже возникновению неожиданных проектов. К примеру, если в России слово «русский» в названиях до сих пор воспринимается напряженно (за исключением «Русского журнала» и «Русского радио»), то в Украине возможно появление множества русских творческих инициатив и исследовательских институтов, связанных не с тем или иным государством, а с этнокультурными интересами самого общества. Напомним, что Россия вовсе не обладает какой-то «монополией» на русский язык – подобно тому, как и Великобритания на английский. В России же пока политики нет вообще, если под этим словом понимать свободную конкуренцию различных партий. Однако проблема здесь гораздо глубже, чем жесткая монополия «Единой России». Ибо даже оппозиционные силы фактически превращаются в ее аналоги. Прав златоуст Черномырдин: «Какую партию у нас ни строй – все получается КПСС!» Вне зависимости от своих идеологий, оппозиционные партии выстраиваются по единой структурной модели. Есть московское «политбюро» и есть «массовка» из ряда регионов, которую время от времени собирают, чтобы она формально утвердила программы, уже заранее составленные «центральными» идеологами. О таком положении, к примеру, в «Солидарности» я писал давно, но с тех пор это движение, похоже, постиг еще более серьезный кризис, брендовый. События на их последней конференции поставили под вопрос адекватность самого их названия. В последний месяц заявил о своем возникновении Национал-Демократический Альянс. Проект этот весьма интересный, практически впервые среди русских националистических движений здесь отстаивается не унитаризм, а именно федеративный характер российской государственности. Однако каким-то фатальным образом вновь оказывается, что все сопредседатели этого Альянса – москвичи. Поэтому их проект переучреждения РФ в виде семи русских республик (примерно совпадающих с федеральными округами) сразу же вызывает главный вопрос: а поинтересовались ли они мнением будущих граждан, допустим, Уральской или Сибирской республик, устраивают ли их границы, нарисованные московскими проектантами, как, впрочем, и сам формат подобного государственного переучреждения? По-видимому, в данном случае мы вновь наблюдаем рецидив все того же гиперцентралистского мышления. «Начинается земля, как известно, от Кремля»… Что в данном случае весьма удивительно, поскольку создатели этого движения, напротив, известны своим творческим проектом Республики Залесье, которую они видят регионалистской альтернативой имперской государственности. Однако вместо того, чтобы развивать собственный бренд Залесья (которого в культурном пространстве еще фактически не существует), они вновь пускаются в имперские фантомы «для всех». Вероятно, за этим стоит недопонимание значимости культурных основ для того иного политического проекта. Культура - это вовсе не то, что принято соотносить с чем-то сугубо развлекательным. Практически все победившие политические движения в истории строились на фундаменте того или иного культурно-философского проекта. США «вышли» из утопической литературы, Русскую Февральскую революцию «напророчили» поэты Серебряного века, маршал Маннергейм победил на волне финского национально-культурного пробуждения XIX века. И в информационную эпоху значимость культурных проектов еще более возрастает. В Ингрии современный культурный проект существует уже довольно давно, но у местного регионалистского клуба другая беда. Они так и не могут определиться с тем, чего же они хотят, а вопросы о собственной программе считают вмешательством в свои внутренние дела. Вот и выходит, что в политической жизни Петербурга они проявлены не какими-то оригинальными идеями, а лишь бодрым размахиванием ингерманландскими флагами на «общеоппозиционных» митингах, вероятно, полагая, что это размахивание само по себе магическим образом увлечет петербуржцев к учреждению Республики Ингрия. Вообще, весеннее обострение митинговой активности при всем многообразии участвующих в нем сил ясно демонстрирует одно - патерналистский характер не только российского государства, но и общества, желающего вместо властного «вождя» того или иного оппозиционного. Тогда как для регионализма оппозиция вовсе не является самоцелью. Его стратегия не отрицательна, но утвердительна: пробудить культурную специфику регионов, превратить их из унылой «провинции» в яркие и современные пространства, где интересно жить. Если власть препятствует этому - к ней находятся в оппозиции. А если власть сама добивается того же? Как ни странно, в современной России возможно и такое… Недавно в Перми состоялся международный форум «Культура: миссия, перспективы, модели развития». Он собрал хозяев из Пермского края и гостей из других регионов России, представителей Европейской комиссии и международных арт-организаций, а также деятелей искусства и экспертов в сфере культурной политики. Вообще, Пермь – миллионный мегаполис возле Урала, то есть у восточной границы географической Европы, в последние годы заметно поднял к себе интерес экспертов из других российских регионов и зарубежных стран. Главная причина состоит в том, что в Пермском крае реализуется весьма необычная для остальной России стратегия. В ее основу положено превращение культурных событий и институций в мотор регионального развития. Культура здесь финансируется не по остаточному принципу, как это было в СССР и, увы, сохраняется во многих субъектах РФ. Напротив – именно опережающие инвестиции в эту сферу, существенно меньшие, чем в промышленность, дают, однако, весьма значимый эффект. Они приближают этот российский регион к постиндустриальному качеству современной Европы, где многие города успешно развиваются именно за счет своей культурной уникальности и яркого регионального бренда, которые привлекают инвесторов и туристов. Министр культуры Пермского края Борис Мильграм еще в прошлом году заявил амбициозную идею превращения Перми в «новую культурную столицу России». На его взгляд, культурная столица совсем не обязательно должна совпадать с государственной. Примеры чему - Милан, Манчестер, Барселона в своих странах. В этих городах возникают новые культурные стратегии, туда съезжаются творческие люди, проводится множество фестивалей, которые преобразуют облик этих стран. По убеждению министра, преимущество Перми как раз и состоит в том, что ее глобально узнаваемый бренд еще только формируется и нуждается в современном «креативном классе», способном на смелые инновации, тогда как иные российские столицы более консервативны и связаны своим исторически сложившимся имиджем. Однако на состоявшемся форуме губернатор края Олег Чиркунов удивил публику еще более радикальным проектом. Он заявил, что Пермь готова подать заявку на статус культурной столицы Европы 2016 года. Этот статус ежегодно присваивается одному или нескольким европейским городам, отличившимся особыми успехами в своем творческом развитии. Но обязательно ли культурная столица должна быть городом в составе ЕС - этот вопрос еще неясен. Так, в текущем, 2010 году, одной из этих столиц избран Стамбул, хотя Турция в ЕС не входит. Вполне возможно, избрание культурной столицы в скором времени приблизится к формату конкурсов Евровидения, которые проводятся в разных странах поверх политических границ. Но за оставшиеся годы, по словам губернатора, Пермь намерена существенно подготовиться и модернизироваться. Речь, прежде всего, идет о качественных изменениях и в структуре миграции, и в экономике. Г-н Чиркунов заявил о своем намерении активно привлекать в край творческих деятелей нового поколения, которые способны будут развить здесь современную «экономику интеллекта». Поскольку, по его словам, «нынешняя сырьевая экономика уже не позволяет выйти на тот уровень, который желает нация». Вообще, очень необычный губернатор. Он не состоит в «Единой России», а в Живом журнале ведет весьма популярный блог, демонстрирующий, что губернаторы, как ни странно, тоже бывают живыми людьми. Сравните, к примеру, с видеоблогом карельского главы Сергея Катанандова, открытым, вероятно, не по собственному желанию, а лишь по канонам недавней президентской моды. Специфический чиновничий стиль, «застегнутый на все пуговицы», никуда не спрячешь. Но вернемся к Перми. За последние годы здесь открылось множество новых театров и музеев, проводятся фестивали, на которые европейская публика прилетает в «культурную столицу», иногда даже минуя государственные. Сейчас здесь думают об открытии киностудии и издательского дома, которые будут иметь федеральный статус, но базироваться в Перми. И это само по себе уже изменит ситуацию в российской культуре, когда подобные общенациональные проекты было принято запускать лишь в Москве (и изредка - в Санкт-Петербурге). На круглом столе, состоявшемся в рамках форума, директор Пермского музея современного искусства Марат Гельман говорил о назревшей регионализации российской культуры, о необходимости для каждого города и региона обрести свое уникальное лицо, а не оставаться одинаково-вторичной «провинцией». По его мнению, нынешняя сверхцентрализованная модель, когда все решается московскими чиновниками, просто несовместима с популярными лозунгами модернизации. Напротив, когда регионы свободно развивают свою культурную идентичность, им только интереснее общаться друг с другом и устанавливать прямые связи, как это и происходит в современной Европе. Кстати, сам Гельман продал половину своей знаменитой московской галереи и фактически переехал в Пермь. И ныне энергично занимается превращением заброшенного в 1990-е годы здания речного вокзала в музей мирового уровня. Недавно, правда, этой стратегии превращения Перми в культурную столицу довелось пережить весьма серьезный имиджевый удар. Речь идет о прошлогоднем пожаре в клубе «Хромая лошадь», где погибло 155 человек. Хотя этот клуб не имел никакого отношения к новым пермским проектам, и эта трагедия могла произойти во многих российских городах, где инфраструктура так же изношена, а владельцев развлекательных заведений интересует лишь прибыль любой ценой. Некоторые недоброжелатели пермского культурного прорыва даже пророчили его сворачивание. Но его инициаторы все же выстояли, хотя и существенно повысили требования безопасности на своих мероприятиях. Пермская культурная революция обнажила и некоторую дистанцию между современной культурой и локальной спецификой, что вызывает там порой весьма острые общественные дискуссии. Главным «контрреволюционером» выступает известный пермский писатель Алексей Иванов, заявляющий о необходимости строить культурную политику именно на основании местной истории и мифологии. Недавно по 1 каналу прошел их совместный 4-серийный фильм с Леонидом Парфеновым «Хребет России», очень яркий пример настоящей регионалистской энциклопедии. Правда, в идейном содержании этот фильм, несмотря на глубину и широту охвата «пермско-уральской» тематики, снят как бы с позиций «московского царя», его интересов в этом регионе. А «космополиты» Мильграм и Гельман, споря с таким «почвенничеством», заявляют об интересах самой Перми стать со временным культурным центром. В общем, все смешалось в доме уральском! Но во всяком случае, явно чувствуется, как в этом регионе бурлит жизнь, не оставляя равнодушными никого из пермяков. Однако позитивное развитие «пермского чуда» видится в сближении этих творческих граней. Ведь каждая культурная столица становится ею только в силу своей уникальности. В сборнике «Маркетинг мест», вышедшем под редакцией авторитетного мирового специалиста Филиппа Котлера, в частности, признается: «Стандартизированное строительство ныне сменяется стилями, которые подчеркивают многообразие и уникальность. Архитекторы начинают выступать в качестве интерпретаторов особого характера территорий. Утвердилась мысль, что архитектура и дизайн должны отражать душу или сердце места». С этой точки зрения борьба за архитектурную и в целом культурную уникальность, которую ведут общественные движения в различных российских городах, расшифровывается вовсе не как нечто «консервативное», но напротив – знак актуальных регионалистских трендов. Напротив, повсеместные стандартизаторы, хотя и любят оправдываться «современностью», в действительности защищают уже уходящую и немодную в развитых странах тенденцию. Проводниками адекватной модернизации в России могли бы стать региональные креативные центры, которые способны разработать и проводить стратегии развития, основанные на синтезе локальных и глобальных интересов. Сеть таких центров в различных городах изменит саму перспективу российского регионализма и взгляд на него извне. Станет ясно, что регионализм – это не «борьба за отделение от империи», но напротив: что само государственное образование «Российская Федерация» лишь часть мирового процесса глокализации. Если власти это осознают, модернизация здесь действительно состоится и откроет новую страницу российской истории. Если же нет – пусть жители «Третьего Рима» перечитают историю «модернизации» Первого и Второго. Вадим Штепа |
2011-04-18
Мухаммад Амин Маджумдер: Мозговой шторм. Подобные экстремистские организации не имеют право на существование в нашем российском обществе. Конечно, мы положительно к этому отнеслись. Мы давно проявляли эту инициативу. Надеюсь, что активисты ДПНИ не смогут создать подобную организацию под новым названием. |