 |
 |
|
|
Ми-18 сбит на взлёте
Не имея даже свидетельства разработчика вертолётной техники, компания «Вертолёты России» ухитрилась получить награждение за разработку вертолёта Ми-38, к которой не имеет ни малейшего отношения. Потому что на самом деле Ми-38 начал разрабатываться ещё в 1987 году, то есть задолго до водворения несостоявшегося преподавателя социологии Дениса Мантурова в кресло министра и создания им же сомнительной отмывочной конторы именуемой «Вертолёты России».
После развала СССР, в условиях падения бюджетного финансирования отечественных разработчиков предпочтение было отдано российско-французскому проекту, который был призван завести в тупик одну из лучших советских разработок – вертолёт Ми-17. Эта машина могла конкурировать с зарубежными производителями и вместо запланированного производства на её базе успешно прошедшего испытания Ми-18 Московскому и Казанскому вертолётным заводам была навязана новая модель Ми-38, в работе над которой участвовали, а потом свалили франко-германская компания Eurocopter и канадский филиал американской Pratt & Whitney.
Представленный компанией Eurocopter маркетинг на вертолёты Ми-38 сулил небывалые продажи на западном рынке. При этом в процессе создания машины шло «неуправляемое» ценообразование вертолета: западная авионика, оборудование и интерьер кабин, агрегаты системы управления. В дальнейшем самые дорогие агрегаты вертолета – двигатели и сопряженные с ними системы - тоже стали импортными, а сам проект подорожал многократно.
Способствуя удорожанию Ми-38 и снижению его конкурентоспособности, франко-германцы сознательно топили чужой проект в пользу своего. К моменту начала переговоров с ОАО «МВЗ им.М.Л.Миля» по поводу своего участия в Программе Ми-38, Еurocopter уже создал консорциум NHIndustries (c 62,5%-ой долей своего участия) и капиталом €1,4 млрд. Консорциум занимался разработкой транспортного вертолета NH90 c максимальной грузоподъемностью 4.6 тонны, то есть примерно как Ми-17. Одновременно Eurocopter провел модернизацию основного конкурента Ми-17 - вертолёта Super Puma. На модернизированной модели ЕС725 были установлены новые агрегаты – несущий винт, двигатели, авионика, а грузоподъемность выросла до 5 тонн. Когда же основная цель - закрытие перспективной программы Ми-18 - была достигнута, европейцы покинули проект, вслед за ними из него сбежали американо-канадцы, и лишь недавно (через 20 с лишним лет) работу удалось довести до конца.
Если кто не верит, что можно создавать вертолёты в короткие сроки, то не зазорно вспомнить историю: разработку вертолёта Ми-4 тем же КБ, которым тогда руководил Михаил Леонтьевич Миль, а не эффективные менеджеры. Если на Ми-38 были потрачены десятилетия, то Ми-4 был создан в рекордные сроки (от постановления правительства от 5 октября 1951 года о создании вертолета до поступления в войска первых серийных машин прошло всего два года), хотя вертолётостроение было для СССР делом новым. Ми-38, разрабатывать который, как уже говорилось, начали в 1987 году, возможно, начнет производиться в 2015-ом. Его шансы вытеснить с мировых рынков уже прочно оккупировавших их конкурентов представляются крайне незначительными.
Плановые катастрофы
Пока в Министерстве по торговле промышленностью придумывают поводы для вручения наград, в авиационной отрасли происходят события, о причинах которых это ведомство очень хотело бы умолчать. Например, катастрофа ударного вертолёта Ка-52 в окрестностях Москвы 29 октября 2013 года.
Поскольку расследованием занимается комиссия мантуровского Минпромторга, официальной версии причины происшествия пока нет, и, возможно, не будет никогда. Поэтому приходится довольствоваться проскользнувшей в прессе информацией. По характеру падения вертолёта и как сообщается в некоторых источниках, причиной стало разрушение детали в системе управления верхним несущим винтом.
На самом деле это не единичный случай. Эксплуатанты российской вертолётной техники уже давно отмечают системное падение качества комплектации при одновременном удорожании продукции в разы, и, как следствие, засилье контрафакта. Иного и быть не может. Выстроенная Мантуровым система управления вертолётными активами страны преследует одну цель – управление финансовыми потоками с целью обогащения участников этого процесса, а производителям остаются жалкие крохи.
Налицо та же порочная логика, что и продемонстрированная в Казани, где катастрофа пассажирского авиалайнера компании «Татарстан» 17 ноября прошлого года унесла жизни 50 человек. Ситуация в авиакомпании «Татарстан» до отвращения напоминает ситуацию в ОАО «ОПК Оборонпром», только регионального уровня. Особенно по части кадров: на тот момент во главе авиакомпании находился не авиационный профессионал, а типичный «эффективный менеджер», специалист по ирригации и механизации Аксан Гиниятуллин. Из биографии директора авиакомпании можно заключить, что он является ставленником компании ОАО «Холдинговая компания Ак Барс», которой, подобно ОАО «ОПК Оборонпром», руководят высокопоставленные чиновники во главе с вице-премьером-руководителем аппарата правительства Татарстана Шамилем Гафаровым. Одновременно Гиниятуллин числился советником руководителя компании «СвязьИнвестНефтеХим» и бывшего помощника президента Татарстана Минниханова Валерия Сорокина.
Устоять перед просьбами столь уважаемых людей было трудно, и президент, некогда променявший закреплённые в собственности республики акции ОАО «Казанский вертолётный завод» на место в мантуровской шарашке, согласился с назначением Гиниатуллина. Результат оказался предсказуемым: за два года правления этого эффективнейшего из менеджеров совокупный долг компании вырос с 1,5 до 2,8 миллиардов рублей, а потом произошла катастрофа, стоившая «Татарстану» лицензии, а президенту летевшего на разбившемся самолёте старшего сына. Круг безответственности замкнулся.
Совершенно секретно, только для Израиля
Было бы непростительной ошибкой считать, что эффективные менеджеры от оборонки ограничиваются только пилотируемыми летательными аппаратами. В начале текущего года в российские вооружённые силы начали поступать выпускающиеся на Уральском заводе гражданской авиации (УГЗА) беспилотные летательные аппараты «Форпост» и «Застава».
Вы спросите: что же тут плохого? Дело в том, что производство этих БЛА, как и вертолётов AW139, о которых мы уже писали, - не более чем отвёрточная сборка из импортных деталей, в данном случае - израильских, от нашей любимой фирмы Israel Aerospace Industries LTD (IAI), прославившейся своим интересом к российским ноу-хау. Как и в истории с AW139 проект организован при активном участии постоянного спонсора еврейской культурно-образовательной конференции Лимуд, Всемирной сионистской организации и Всемирного еврейского конгресса Аарона Френкеля.
Что особо интересно в свете недавнего скандала в Польше, также связанного с закупкой израильских беспилотников. Оставив в стороне взятки, получаемые варшавскими чиновниками, выбиравшими между аппаратами IAI и другой израильской фирмой Elbit System, стоит обратить внимание на интервью бывшнго замминистра обороны Польши Вальдемара Скшипчака, признавшего, что в оснащение БЛА входят и «коды каналов передачи данных».
Поскольку бывший ремонтный завод УЗГА совершенно не является глубоким научным предприятием, которое может проанализировать и, соответственно, проверить поступающую комплектацию на предмет встроенных чипов передачи данных, израильским поставщикам сам Иегова велел использовать свой шанс. То есть информация, полученная после разведывательных полётов российских беспилотников израильского происхождения, может запросто лечь на стол не только министру Шойгу, но и руководителям «Моссада». Которые в свою очередь не замедлят перепродать полученное хоть в США, хоть в Саудовскую Аравию, а через них и весёлым бородатым ребятам, что взрывают сейчас бомбы в Волгограде.
Алексей Рафалович