Я работал на этом посту, пока была возможность работать на свою страну, пока была возможность выдвигать полезные предложения для ее развития, и пока был шанс для их использования. Когда стало окончательно ясно, что страна перестала быть свободной и демократической, что возможностей работы на свою страну больше нет, что разумные предложения не воспринимаются, и к тому же запрещено выражать собственное мнение, смысла оставаться там не было. Поэтому я и ушел. Каждый для себя принимает решение, зачем он идет во власть – работать на страну или на себя. Каждый для себя решает, что ему важнее – власть ради дела или власть ради власти. Каждый определяется сам, что ему дороже – свобода мысли и действий или же кабинеты, машины, дачи.

Оппозиция предложила трех кандидатов на пост президента. Это Михаил Касьянов, Виктор Геращенко, Владимир Буковский. Теперь к ним присоединился Сергей Гуляев. Как Вы считаете, какая фигура наиболее перспективна? Не проще ли выдвинуть одного кандидата, чтобы не ослаблять свои позиции?

Каждый гражданин России имеет право на выдвижение своей кандидатуры. Тот факт, что оппозиция выдвигает своих кандидатов, а официальные власти никак не могут этого сделать, показывает, кто на самом деле демонстрирует позицию. И кто находится к этой позиции в оппозиции.

Отсутствие кандидатов от власти указывает также и на то, что, возможно, эта группа во власти знает о предстоящих событиях нечто такое, чего пока не знает вся страна. Может быть, они знают, какими будут или какими не будут предстоящие выборы президента. Может быть, они уже знают, что прямых всенародных выборов президента в соответствии с прежним законодательством не будет?

А Вы сами не собираетесь выдвигаться на этот пост?

Зачем?

Вам перечислить Ваши достоинства как кандидата? Опыт работы,...

Людей с большим опытом работы в России достаточно.

А вступить в какую-либо партию или политическую организацию не хотите?

Не планирую.

Кстати, как по-вашему, отказ Михаила Касьянова участвовать в Марше, не свидетельствует ли о расколе оппозиции и, как следствие, о ее неконструктивной
работе?

Оппозиция – это не партия фюрерского типа. Оппозиция – это не «вертикаль власти». Оппозиция – это не шайка бандитов с паханом во главе. Оппозиция – это зеркало российского общества. Разнообразного, сложного, живого. С разными политическими взглядами, представлениями, со спорами, дискуссиями. "Другая Россия" – это демократическая организация, а не тоталитарная. В «Другой России» никто от своих взглядов и идеологических приоритетов не отказывается и никого не заставляет отказываться. Это во власти невозможно не то что кандидата в президенты выдвинуть – в Лондон на форум съездить. А в "Другой России" за круглым столом собираются свободные люди. А несвободные – в Кремль за разрешением, когда чихнуть, бегают. Но те, кто объединяется в «Другой России», разделяет базовые демократические принципы устройства российского общества и ведения политической борьбы. Всех их объединяет неприемлемость насилия. И именно этим – приверженностью демократическим принципам и неприемлемостью насилия – «Другая Россия» принципиально отличается от нынешней власти.

Несколько вопросов о Петербурге. Губернатор гордится инвестиционной привлекательностью города и за счет этого наполнением бюджета. Однако по большей части это происходит за счет переманивания в регион крупных налогоплательщиков. (В свое время вице-губернатор соседнего региона, Ленобласти, Григорий Двас  даже предложил прокуратуре обратить внимание на инвестиционную политику города). Как Вы считаете, это не тупиковый путь для петербургской экономики?

У меня пока не было возможности подробно ознакомиться с бюджетом города. Поэтому не могу сказать, в какой степени увеличение бюджета связано с иммиграцией налогоплательщиков в Петербург, а в какой – с ростом экономической  активности компаний, уже работающих в самом городе. Очевидно, работают оба фактора.

Общий принцип должен быть таким – если решение о переводе штаб-квартиры в город приняты руководством самой компании, а не является результатом политического прессинга, то это совершенно нормально. Если же речь идет об административном давлении, то это неприемлемо. Прежде всего из-за факта давления. Во-вторых, потому что при изменении политических обстоятельств налогоплательщики могут из города уйти и тем самым поставить Петербург в тяжелое финансовое положение.

Яркий пример последнего времени – катастрофа с бюджетом Чукотского АО после поглощения "Сибнефти"  "Газпромом" и закрытия счетов основного налогоплательщика на Чукотке. В результате бюджет округа, увеличенный накануне более чем вчетверо, понес тяжелые потери, а регион оказался в состоянии экономического кризиса. Поэтому привлечение новых налогоплательщиков – вещь замечательная, но следует иметь в виду, пришли ли они сами или их привели на цепи.

Однако же иностранные инвесторы идут в Петербург. Последний пример - японская компания Suzuki намерена будет строить завод за 3 млрд. рублей по производству автомобилей. Почему они идут в Россию?

Знаете, западный бизнес приходит еще и в Сирию, и в Нигерию, и в Экваториальную Гвинею, и в Иран, и в Ирак, и в Ливию, и в Венесуэлу, и на Кубу, и даже в Северную Корею. Почему? Потому что выгодно.

Правда, сроки и условия, на которых инвесторы приходят в Ирландию, Чехию, Польшу, Словению, несколько отличаются от сроков и условий, на которых они приходят на Кубу и в Северную Корею. В одни страны они приходят надолго, иногда навсегда. А в другие – чтобы быстро сорвать куш и успеть убежать до того, как их экспроприируют. К иностранным инвесторам можно, конечно, предъявлять претензии по поводу их моральной неустойчивости. Но причина их поведения зачастую кроется не в них, а в политических режимах стран-реципиентов. Приход иностранных инвесторов не может оправдывать любые действия власти.

У нас в городе бытует идея отделения Петербурга, Ленобласти и еще нескольких регионов от России. Смогли бы мы выжить на условиях самостоятельности?

Выжить экономически не представляет никакого труда. А вот политически – ни малейшего шанса. Вы же не хотите Петербургу судьбы Грозного?

Комментарий «АПН Северо-Запад»: На следующие день после интервью Андрей Илларионов принял участие в петербургском Марше несогласных. На Марш он приехал на метро и без охраны, с рюкзаком за плечами – человек, фактически хлопнувший дверью кремлевского кабинета…

Кстати, на пресс-конференции перед Маршем Андрей Илларионов напомнил участникам примечательный факт из истории Англии – принятие Великой Хартии Вольностей в ситуации, схожей с современной Россией.

Исторический фон. После завоевания Англии норманнами в 1066 здесь правили искусные короли, которые централизовали систему управления, создали новые институты (например, казначейство), реформировали судебную систему. Ко времени правления Генриха II (1154–1189) Англия имела наиболее совершенную систему управления в Западной Европе, но даже в ней имелся изъян – опасность недостаточного контроля за королевской властью. Поэтому такой король, как Иоанн Безземельный (взошел на трон в 1199 после смерти своего брата Ричарда I), фактически, мог править, не соблюдая никаких законов.

Баронам не нравился целый ряд вещей: требование чрезмерно продолжительной военной службы или непомерной денежной платы (скутагия) за освобождение от нее; продажа должностей, покровительство друзьям и вымогательство денег у подданных; увеличение старых налогов и введение новых без получения надлежащего одобрения вассалов; неуважение к феодальному праву и его нарушения. Королевские суды стали проводниками монаршей воли, дела часто решались по королевской прихоти, участились непомерно большие штрафы и тяжкие наказания. Так что накануне принятия Великой хартии Иоанн оказался в изоляции почти от всех своих подданных.

В январе 1215 группа баронов представила королю список требований, которые он спустя некоторое время принял как временные и скрепил их своей печатью в Раннимеде в середине июня («Баронские статьи»). После нескольких дней обсуждения была выработана Великая хартия вольностей – компромисс, в основе которого лежали Баронские статьи.

В одной из статей говорилось, что королевских вассалов следует созывать на совещания, с тем чтобы они выступали с рекомендациями и давали свое согласие в случаях важных решений.

Некоторые статьи, относившиеся к сфере права, оказались в высшей степени важными по причине того влияния, которое они оказали на юридические процедуры. Иоанну пришлось согласиться с тем, что впредь правосудие не может покупаться и продаваться. В 39 статье утверждается, что ни один свободный человек не может быть подвергнут аресту, заключению, лишен собственности, поставлен вне закона, выслан «либо ущемлен каким-то иным образом», кроме как по законному определению пэров или по закону страны. Тем самым король обещал, что всякий свободный человек должен предстать перед судебным органом прежде, чем против него будет предпринято какое-либо действие.

Это – росток фундаментального принципа надлежащей юридической процедуры, гарантирующей, что люди не могут быть произвольно лишены свободы или подвергнуты наказанию, и обеспечивающей им судебное разбирательство. В 17 в. юристы и историки интерпретировали Великую хартию как документ, предусматривавший введение именно такой судебной процедуры.

За три столетия после 1215 Великая хартия вольностей сделалась символом ограничения королевской власти, а со временем стала рассматриваться как основополагающий закон страны.

61. После же того, как мы, для Бога и для улучшения королевства нашего и для более успешного умиротворения раздора, родившегося между нами и баронами нашими, все это вышеназванное пожаловали, желая, чтобы они пользовались этим прочно и нерушимо на вечные времена, создаем и жалуем им нижеописанную гарантию, именно: чтобы бароны избрали двадцать пять баронов из королевства, кого пожелают, которые должны всеми силами блюсти и охранять и заставлять блюсти мир и вольности, какие мы им пожаловали и этой настоящей xapтией нашей подтвердили, таким именно образом, чтобы, если мы или наш юстициарий, или бэйлифы наши, или кто-либо из слуг наших, в чем-либо против кого-либо погрешим или какую-либо из статей мира или гарантии нарушим, и нарушение это будет указано четырем баронам из вышеназванных двадцати пяти баронов, эти четыре барона явятся к нам или к юстициарию нашему, если мы будем находиться за пределами королевства, указывая нам нарушение, и потребуют, чтобы мы без замедления исправили его.

И если мы не исправим нарушения или, если мы будем за пределами королевства, юстициарий наш не исправить (его) в течение времени сорока дней, считая с того времени, когда было указано это нарушение нам или юстициарию нашему, если мы находились за пределами королевства, то вышеназванные четыре барона докладывают это дело остальным из двадцати пяти баронов, и те двадцать пять баронов совместно с общиною всей земли будут принуждать и теснить нас всеми способами, какими только могут, то есть путем захвата замков, земель, владений и всеми другими способами, какими могут, пока не будет исправлено (нарушение) согласно их решению; неприкосновенной остается (при этом) наша личность и личность королевы нашей и детей наших; а когда исправление будет сделано, они опять будут повиноваться нам, как делали прежде.

И кто в стране захочет, принесет клятву, что для исполнения всего вышеназванного будет повиноваться приказаниям вышеназванных двадцати пяти баронов и что будет теснить нас по мере сил своих вместе с ними, и мы открыто и свободно даем разрешение каждому давать присягу, кто пожелает дать ее, и никому никогда не воспрепятствуем дать присягу.

Всех же в стране, которые сами добровольно не пожелают давать присягу двадцати пяти баронам относительно принуждения и теснения нас совместно с ними, мы заставим дать присягу нашим приказом, как сказано выше.

Если кто-либо из двадцати пяти баронов умрет или удалится из страны или каким-либо иным образом лишится возможности выполнить вышеназванное, остальные из вышеназванных двадцати пяти баронов должны избрать по собственному решению другого на его место, который подобным же образом принесет присягу, как и прочие.

Во всем же, что поручается исполнять тем двадцати пяти баронам, если случится, что сами двадцать пять будут присутствовать, и между ними о чем-либо возникнет несогласие, или если некоторые из них, получив приглашение явиться, не пожелают или не будут в состоянии явиться, пусть считается решенным и твердым то, что большая часть тех, которые присутствовали, постановила или повелела, так, как будто бы согласились на этом все двадцать пять; и вышеназванные двадцать пять должны принести присягу, что все вышесказанное будут соблюдать верно и заставлять (других) соблюдать всеми зависящими от них способами.

И мы ничего ни от кого не будем домогаться, как сами, так и через кого-либо другого, благодаря чему какая-либо из этих уступок и вольностей могла бы быть отменена или уменьшена; и если бы что-либо такое было достигнуто, пусть оно считается недействительным и не имеющим значения, и мы никогда не воспользуемся им ни сами, ни через посредство кого-либо другого.