Отвечу по пунктам:

1. Что касается 1938 года, речь на Мюнхенской конференции не шла о вмешательстве или невмешательстве во внутренние дела Третьего Рейха. Речь там шла только о согласии Великобритании и Франции на агрессию Гитлера против суверенной страны. Поэтому сирийская аналогия хромает на обе ноги. И, кстати, доступна лёгкому выворачиванию наизнанку. Потому что повод, который Гитлер использовал для оправдания своих претензий к Чехословакии, полностью идентичен тому, который сегодня поднимают на щит сторонники иностранной интервенции в Сирии. Речь шла как раз о страданиях мирного, гражданского населения — судетских немцев. Именно их фюрер намеревался спасти от чешских зверств. На территории Чехословакии действовала Партия судетских немцев — аналог сегодняшней сирийской оппозиции. Её лидер Конрад Хенляйн встречался с Чемберленом и Даладье, рассказывал им о гибели мирного судетского населения от рук «режима Бенеша». И они сделали вид, что поверили. В этом смысле недавний отказ Совета Безопасности ООН санкционировать интервенцию в Сирии — не повторение Мюнхена, а решение прямо противоположного характера. Тот же самый предлог, который Гитлер успешно использовал в 1938 году в Мюнхене для оправдания агрессии против суверенной Чехословацкой Республики, в 2013 году в СБ ООН не покатил. Но, повторяю, это не аргумент в моём споре с г-ном Каспаровым, а всего лишь демонстрация антинаучности фоменковского метода выворачивания истории наизнанку, с грубой подменой дат, географии и достоверно известных фактов. Судьба авантюры с международной интервенцией в Сирии не решается в Мюнхене 1938 года. Она решается в Нью-Йорке, Вашингтоне, Лондоне, Париже и Брюсселе 2013 года. При всей риторической заманчивости аналогий с Мюнхеном-38, их место — в унитазе привокзального сортира.