 |
|
| ГЛАВНАЯ |  |
НОВОСТИ | |
ПУБЛИКАЦИИ | |
МНЕНИЯ | |
АВТОРЫ | |
ТЕМЫ |
| Пятница, 22 ноября 2024 | » Расширенный поиск |
 Российское правительство не подерживает ополченцев и не может ничего решать за них
Ополченец Донецкой Народной республики, член Национально-Демократической партии России, петербуржец Александр Жучковский рассказал порталу zaks.ru о своих впечатлениях от пребывания на войне. – Чем вы занимались в мае? – Май стал для меня изучением настроения русских, которые живут на Украине. Для меня раньше это была малоинтересная территория, малоинтересное население, которое пребывает в анабиозе. И откровением стало, что эти люди проснулись и ответили мощным наступлением на давление западной Украины. Приехал в Новороссию лично убедиться. Я увидел там то, что хотел бы увидеть в России. – Участвовали ли вы в столкновениях? – Я не хочу рассказывать. – Почему вы туда поехали? – Я русский националист и считаю, что русские должны поддерживать русских, где бы это ни было. – Сколько вам лет, и какое у вас образование? – Мне 27 лет. Я учился в СПбГУ на истфаке, но не закончил, а потом вынужден был пойти работать. Служил на флоте два года. – Почему Служба безопасности Украины запретила вам въезжать в страну? – Я первый раз туда пытался попасть еще в апреле. На границе меня задержали и запретили въезд. Но я не считаю, что не должен ориентироваться на эти указания. Это моя земля абсолютно, такая же, как Москва и Петербург. Захотел – приехал. И мне не указ представители украинской СБУ. – Есть ли то, что вызывает у вас гордость или наоборот сожаление? – Есть вещи, которых удалось добиться, о чём-то я не могу говорить. Скажем так. Да, мы приехали в Новороссию, сообщили об этом, я получил сотни писем поддержки, за первые две недели десятки людей уже перешли через границу, десятки уже на подходе. Это главное дело, которым я горжусь. Мы смогли организовать этот поток. Таких потоков и координаторов много. Второе – мы опубликовали счета, собрали немалые деньги для того, чтобы содержать ополчение. – Сколько вы собрали? – Порядка 800 тысяч рублей. Те, кто не смогли выехать, помогают нам деньгами. Мы смогли обмундировать отряд, смогли даже закупать технические средства для наших действий, бытовые предметы. Например, стоя в Семеновке, мы смогли укрепиться хорошо. В данный момент я покинул в служебных целях посёлок, читаю новости, конечно, там происходит что-то страшное. Не знаю, как я туда смогу добраться. Свое местоположение конкретизировать не хотел бы, я выехал для некоторых переговоров с людьми и конкретизацией поставок важных для нас вещей. Олег Мельников, с которым мы находились, был задержан в Москве. Говорят, что по "болотному делу". – Откуда у ополченцев оружие? – В основном это оружие, которое было захвачено в ходе наступлений в апреле и в мае. Пушка вот появилась при захвате Славянска. Она постоянно работает, постоянно идет атака украинских позиций в ответ на их атаки. Потом это местное оружие украинских правоохранительных органов, украинской армии. Что-то приходит из-за границы, я имею в виду не поддержка российского государства, это какие-то отдельные люди в военных кругах. Всю информацию я не могу дать. – Как организуется работа в вашем отряде? – Во многом зависит от текущих обстоятельств. Конечно, есть единое командование, которое распределяет людей в зависимости от участка и потребностей. Когда люди приезжают какой-то организованной группой, они могут работать как самостоятельное подразделение. Например, наши ребята из России работают как самостоятельное подразделение. Они обросли людьми в процессе продвижения через Луганск и Славянск. Мы, получается, уже как некое соединение, нас не разбивают, а посылают на конкретный участок. В Семеновке мы находились10 дней, и те, кто приезжал – вливались в наш отряд. – А задачи кто вам ставил? – Командование и какие-то частные инициативы. Если человек как-то отрезан от Славянска, в некотором роде мы можем действовать. Но в пределах этой стратегии инициатив. Это всё-таки не регулярная армия, тут возможны инициативы, партизанские методы. Главное – политика единой линии обороны. Пока это все добровольческая армия и четкого разграничения должностей у нас нет, есть определенная иерархия и определение функций, но это условно, не фиксировано погонами. – Много ли у вас в ополчении людей с военным опытом? – У нас есть ребята, которые были участниками боевых действий в Чеченской Республике. Я не скажу, что их много, но они есть, процент не знаю. – Были столкновения с "Правым сектором"? – Сталкивались мы в окрестностях Луганска с ними, но очень сложно было определить, кто это, не определишь, кто это – "Правый сектор", нацгвардия или наёмники. Мы захватывали их в плен. А в Славянске таких локальных столкновений не было. Потому что они не могут вторгнуться в город. Если бы не этот фактор – ситуация разрешилась бы быстрее. – Случалось ли вам расстреливать ополченцев за совершенные ими преступления? – Уже известно в СМИ, что в Славянске были расстреляны двое ополченцев. Это был лишь один случай. Мародерство карается смертной казнью. – Ходили слухи, что в Славянске воевали военные из Чеченской Республики. – Всё это на уровне слухов, да, приезжали какие-то чеченцы. Но лично я ни одного представителя этой республики не встречал ни в Луганске, ни в Славянске. Да, рассказывали, что приехали какие-то ребята, попали под огонь, много людей погибло. В этом случае больше гонора и политического пиара. Но российских соединений на территории Украины нет. – Позволяют ли ополченцы себе активные боевые действия? – Последние две недели происходили более позиционные бои, обстрелы артиллерии, иногда зачистки на территории делаются. Славянск два месяца находится в осаде, и атаковать противника в такой ситуации сложно. Предпринимаются, конечно, какие-то зачистки, не хочу их конкретизировать. Но принимаются некоторые действия и по разложению украинской армии, и по атакам их позиций. Но боев как таковых еще не было, думаю, мы уже подошли к этому этапу. Если украинские военные попробуют сунуться в город, то они завязнут в этих боях и численность им уже не поможет. – Ополченцы получают деньги за службу? – Нет. Они находятся на обеспечении командования, все условия, пропитания, сигареты. – Чего не хватает ополчению? – Людей. Сколько бы там не приезжало людей, это не сопоставимо с численностью противника. Если взять Семеновку, то там на несколько тысяч наших стоит порядка 40 тысяч украинских войск. Но с одной стороны люди, приехавшие добровольно, психология смертников и с другой – украинская армия, абсолютно деморализованная, плохо обеспеченная, голодает там, жалкое зрелище. Настоящую опасность представляют фанатики "Правого сектора" и нацгвардиии, которые расстреливают своих за нежелание воевать, занимаются диверсией и жестокостью. Это опасные люди. А украинская армия, она не представляет такой опасности. При мощном отпоре она сбежит и в плен сдастся. Также элементарно людям не хватает времени выспаться и поесть нормально, они всё время занимаются укреплением. Люди в прямом смысле слова живут в окопах, на блокпостах, не расслабляются ни минуты, особенно последние недели, когда активность армии увеличилась. – Есть ли страх среди ополченцев? – Люди добровольно едут из России, и из других регионов Украины, это их осознанный выбор. Да, я слышал о нескольких случаях, когда люди уезжали или оставляли посты. Но это единичные случаи. Я не встречал людей с какими-то страхами и неуверенностью. Мотивация очень высокая, дух очень высокий, никакого страха я не вижу, наоборот есть единство, сплоченность и воля к победе, в том числе ценой своей жизни. Да, есть мнение, что это может быть подавлено военной силой, но наши люди идут уже на принцип, они идут до конца, они практически смертники на передовой где-то. – Какие ещё есть варианты развития событий? – Есть такой казачий атаман Алексей Мозговой. У него в партизанском отряде очень много казаков. Они говорят, что не просто хотят отстоять юго-восточные земли, но и пойти в Одессу, Харьков, Киев. Но это пока только разговоры. – Почему, по вашему мнению, военные действия затягиваются? – Очень сложно прогнозировать, когда мы имеем дело с неадекватной стороной. Мы имеем дело с безумными людьми. Сегодня они приостанавливают контртеррористическую операцию, через несколько часов они её начинают. Вот почему до сих пор не было попыток нахрапом взять Славянск? Потому что там большое количество мирного населения, и если совершится налет – погибнут тысячи людей и Россия будет обязана ввести миротворческие войска. Это фактор какой-то удерживающий. Но все равно мирного населения гибнет больше, чем ополченцев. Каждый день кто-то погибает, кого-то ранят. – Насколько разрушена инфраструктура юго-востока Украины? – В Славянске работает пока относительно. В таких небольших населенных пунктах, как Семеновка, электричество не работает. И действительно большая часть людей оттуда уже уехала. Мы эвакуировали людей из больничного комплекса – больных, инвалидов, медперсонал. Там, да, гуманитарная катастрофа. В крупных городах крупной блокады мы не наблюдаем. Машины идут. В Славянске работают "Сбербанк" и "Приватбанк". Но при такой активности, которую мы там наблюдаем, думаю, и в крупных городах скоро будет гуманитарная катастрофа. Что касается перебоев с водой и едой, тоже аналогичная ситуация. – А местное население вас поддерживает? – Это зависит от уровня опасности. Скажем, в Луганске когда я был, там было ещё относительно мирно, там встречались люди среди интеллигенции, они были против России и мечтали мирно договориться с Киевом. В Славянске я встретил абсолютную поддержку. У них психология осажденной крепости, полностью поддерживают материально, пропитанием. Чем больше будет сейчас давления Киева, тем больше будет эта поддержка в других посёлках. – Ополченцы будут поддерживать позицию российского правительства? – (смеется) Российское правительство не является политическим действием, стороной переговоров. Оно может переговариваться о поставках газа, мне слабо представляется, что Россия может что-то решить за ополченцев или за украинское правительство. И даже когда были призывы Владимира Путина перенести референдум, я в это время находился в Луганске и видел, что люди были очень недовольны. Единственная поддержка – в российских СМИ, там прорусская позиция. Пока правительство не поддерживает ополченцев материально или с помощью каких-то военных специалистов, я настроен очень критически, считаю, что оно просто сдаёт свои исторические земли. Комментарий "АПН Северо-Запад": Всё так. Потому единственно верный путь сейчас - максимальное общественное давление на Кремль для склонения его к помощи Юго-востоку и широкая поддержка борьбы Донбасса со стороны русских людей. Кто не взял в руки автомат и не уехал в Славянск - тот должен хотя бы перечислить ополчению денег или приобрести и отправить туда партию медикаментов. |
 Мозговой шторм. Подобные экстремистские организации не имеют право на существование в нашем российском обществе. Конечно, мы положительно к этому отнеслись. Мы давно проявляли эту инициативу. Надеюсь, что активисты ДПНИ не смогут создать подобную организацию под новым названием. |
| Copyright © 2006-2019 «Агентство Политических Новостей Северо-Запад» При полном или частичном использовании материалов, ссылка на "АПН Северо-Запад" обязательна |
