На днях депутаты Законодательного Собрания подавляющим большинством голосов утвердили варварский секвестр городского бюджета. Возражения со стороны главного коммуниста Владимира Федорова и главного справедливца Олега Нилова оказались столь вялыми, что вице-губернатор Михаил Осеевский даже не стал отвечать на вопрос: почему расходы на профилактику туберкулеза, ремонт аварийных лифтов и восстановление латаных газопроводов резко сокращены, а на ночную иллюминацию и праздничные шоу оставлены в прежнем размере?

Кастрацию бюджета объясняют прогнозируемым снижением доходов бюджета в связи с мировым финансовым кризисом. Все фракции Мариинского дворца сочли возможным возложить бремя расплаты за беспредел американских спекулянтов и легкомыслие отечественных корпоративных заемщиков на учителей, врачей, пенсионеров, жильцов коммуналок и совсем уж ни в чем не повинных инвалидов с детства.

Во второй части того же заседания те же депутаты так же безропотно и таким же большинством приняли за основу законопроект, заведомо сокращающий поступления в городской бюджет от приватизации жилья. Документ под заголовком "О внесении изменений в закон о порядке и условиях продажи жилых помещений государственного жилищного фонда Санкт-Петербурга", как и закон о секвестре бюджета, был внесен Смольным вне очереди, в срочном порядке.

Отныне льготная приватизация жилья с коэффициентом 0,01 (то есть за цену в 100 раз меньшую обычной) теперь распространяется на еще одну особо ценную категорию петербуржцев - "репрессированные реабилитированные народы".

Такая формулировка смутила даже благосклонное к губернаторским законопроектам юридическое управление ЗакСа. По мнению юристов, более грамотно было бы употребить словосочетание "народы, подвергшиеся репрессиям и впоследствии реабилитированные".

По заверению представителя Смольного в городском парламенте Михаила Бродского, под пострадавшими национальностями на самом деле имеются в виду исключительно российские немцы, на компактное поселение которых в национальном поселке Нойдорф в предместье Стрельны деньги выделило правительство Германии, причем еще в 1992 году. С тех пор в Германии сменилось два генканцлера, а в Петербурге два градоначальника, но агентство развития территории только недавно достроило первую очередь поселка. А поскольку это агентство - частная фирма, то потомки немцев, высланных перед войной в Казахстан, не могли оформить жилье в собственность, пока построенные дома не переданы городу.

В причины волокиты господин Бродский не вдавался. Впрочем, это мало интересовало и депутатов. Представитель КПРФ Александр Ольховский задался другим, не менее уместным вопросом - о том, почему в тексте дополненного закона речь идет не о конкретном немецком поселке, а о репрессированных народах вообще. "А если такого же порядка потребуют крымские татары, чеченцы, ингуши?" - заволновался депутат.

Разъяснения господина Бродского о том, что никаких других этнических компактных поселений "в ближайшее время" (?!) в городе не запланировано, вполне устроило депутатов. Несмотря на то, что в законопроекте не было указано а) правительством какой страны были репрессированы указанные народы, б) были ли эти репрессии признаны необоснованными, и в) поселение из скольких семей или душ следует считать компактным.

Как известно, в СССР репрессировались одни народы, в Германии - другие, в республике Руанда - третьи. Репрессированным гражданином может назваться и турецкий армянин, и представитель лезгинского народа (в частности, предприниматель Сулейман Керимов, купивший весь строительный бизнес у Олега Дерипаски), на том основании, что это меньшинство не получило автономный статус в Азербайджане. А в Европе особых имущественных привилегий на основании репрессий в Германии успешно добиваются цыгане, некоторые представители которых были замечены в склонности селиться, сниматься с мест, петь, побираться и заниматься контрабандой компактными группами. Но если под компактным поселением может именоваться поселение из двух человек, то даже господа Бродский и Осеевский, построив впритык дачки в имении Знаменка, на основании родства с жертвами холокоста смогут претендовать на приватизацию в 100 раз дешевле установленных нормативов.

Обо всем этом ЗакС не задумался. Во-первых, народные избранники торопились свернуть заседание, чтобы вдоволь расслабиться на праздновании 70-летия старейшего коллеги Владимира Гольмана. Во-вторых, отдельные депутаты выпили и откушали еще в перерыве, что приглушило их способности к анализу не только смысла губернаторских законопроектов, но и вообще происходящего в зале. О том, к чему может на практике привести исполнение лоббируемого Бродским закона и как поставить пределы смольнинской толерантности, могла бы пофантазировать хотя бы председатель комиссии по социальным вопросам Светлана Нестерова. Она даже записалась на выступление, но когда ей предоставили слова, в микрофон вместо юридических аргументов послышалось такое хихиканье, как будто даму только что защекотал кто-то из соседей по залу. Не в силах сдержать веселья, глава комиссии так и не смогла произнести ровно ничего по существу вопроса. Ее фантазии явно обитали в какой-то более приземленной плоскости.

Хочется верить, что ко второму чтению закона в извилинах народных избранников проклюнутся хоть какие-то элементы озабоченности неопределенной трактовкой содержащихся в нем понятий. Если, конечно, дискуссия не совпадет с очередным днем рождения, днем ангела, свадьбой внучатого племянника или 100-летием граненого стакана. Тем более что издержки на праздники признаны неприкосновенными.

Борис Малоохтинский