Член КП Любовь Еронина доложила Бюро ЦК "Коммунистов Петербурга" об очередном ночном посещении поврежденного памятника В.И. Ленину на Площади Ленина: 

«Ночью мы с лидером КП депутатом товарищем Малинковичем прокрались к задрапированному деревом В.И.Ленину. Дул летний ветерок и по набережной гуляла и визжала полураздетая золотая молодежь. У вокзала городовые винтили в желтый козелок нелегальных таджиков, которым пролетарский депутат Малинкович  только что купил на последние деньги плов.

Мы приникли к щелям деревянного саркофага и вскоре с замиранием сердца услышали мучительный шепот раненого Ильича со знакомой с детства картавинкой. Слова бронзового засыпанного стружкой  вождя революции потрясли нас.

«Долго ждал я денег на реставрацию - из горбюджета или элегантного кармана Валентины Ивановны, долго терпел ночные изуверства над собой человека, похожего на cпикера ( он кидался пустыми бутылками из-под шампанского) но больше не могу. Чекисты обещали швырнуть к моему подножию связанных злобных подрывников, но обманули меня и никого не поймали.Придут пенсионеры, покормят, поплачут и уйдут. Детки безумной эпохи заглядывают бессмысленными лицами в магический круг моей раны и только мычат. … Не могу больше видеть все это. Может, не нужен я здесь?!Может, в Минск или Гавану податься?…

- Что ты, Ильич?! - Мы принялись утешать прищурившуюся глыбу революции и рассказали старику, что братья из КПРФ кинули клич – хотят по копейке собрать на реставрацию монумента. Смутился Ильич и всеми цветами радуги запереливалась тогда его бронза.

«Знаю, что последний рубль отдаст стар и млад, чтобы меня законопатить, но  неудобно обирать в кризис бедняков. - Гулким эхом отдавались слова гиганта, и шумовой волной высадило стекла на фасаде Финбана (утром их заменили покорные приезжие дворники) - Эх, Валя-Валя, ты же отдавала мне салют, ты же носила на красивой груди значок, ты же учила «Государство и революция». Где твоя благодарность? Вот как ты уважаешь человека, в чьем кабинете в Смольном пьешь дорогой кофе… Я буду приходить к тебе в кошмарных снах, как ходячая совесть, летящая на крыльях ночи... А теперь ухожу!» – проревел Ильич, как стадо красных бизонов, и нога его со скрежетом оторвалась от постамента…

Словно своего дедушку-ветерана, обвила я руками стан Ильича и попросила побыть с нами хотя бы до конца сбора средств.

Без тебя ведь проклятье падет на город! – произнес товарищ Малинкович, бегая в отчаянии вокруг постамента туда-сюда.

«Собирайте деньги не с простых работяг, а возьмите-ка налог с владельцев точек общепита, где используется мой образ! – повелел справедливый, но строгий Ильич. – «Зов Ильича», «СССР», «Ресторан Разлив» и т.д.  Вот и будет 8 миллионов! ».

- А что же будет, если пожадничают, суки? – спросила я, и сердце мое забилось, как от первой любви.

- СЭС их задушит – предсказал  скуластый и лобастый великан. Затем он принял наши скромные дары -  термос с чаем  и сушки – и демонстративно глянул на циферблат вокзала. И мы поняли – в любую минуту кончится терпение, обидится и уйдет продырявленный Ильич.

Может быть, он пойдет, широко шагая,  круша небоскребы банков и ресторанов, элитное жилье, по ночным онемевшим от ужаса улицам города. Может, он взмоет красной ракетой в небо, распугав самолеты-шпионы НАТО. А может,  сядет на зеленый музейный паровозик и понесется на всех парах в Финляндию, где скупые, но добрые финны зашьют старую рану основателя Российской Федерации.

По материалам сайта организации