 |
 |
|
|
«Альтернативы нет»: эта формула была использована в 1980-х годах Маргарит Тэтчер, чтобы заявить превосходство неолиберального капитализма, и это выражение стало очень любимо властьимущими. В том числе и Горбачёвым, который в своё время постоянно повторял эти слова.
Потом появилась нашумевшая статья Фрэнсиса Фукуямы «Конец истории?» (тогда он был заместителем директора по европейским военно-политическим вопросам Госдепартамента США), опубликованная в неоконсервативном журнале «National Interest» (1989) за 5 месяцев до падения Берлинской стены. Эта статья стала как бы краеугольным камнем тогдашней политической мысли. Сегодня она несколько подзабыта, поэтому процитирую некоторые выдержки из неё.
Триумф Запада, западной идеи, очевиден, прежде всего, потому, что у либерализма не осталось никаких жизнеспособных альтернатив. То, чему мы, вероятно, свидетели, – не просто конец холодной войны или очередного периода послевоенной истории, но конец истории как таковой, завершение идеологической эволюции человечества и универсализации западной либеральной демократии как окончательной формы правления.
Появляющееся в конце истории государство либерально – поскольку признает и защищает, через систему законов, неотъемлемое право человека на свободу; и оно демократично – поскольку существует с согласия подданных. В общечеловеческом же государстве разрешены все противоречия и утолены все потребности. Нет борьбы, нет серьезных конфликтов, поэтому нет нужды в генералах и государственных деятелях; а что осталось, так это главным образом экономическая деятельность.
Согласно материалистическому детерминизму, либеральная экономика неизбежно порождает и либеральную политику. Я же, наоборот, считаю, что и экономика и политика предполагают автономное предшествующее им состояние сознания, благодаря которому они только и возможны. Состояние сознания, благоприятствующее либерализму, в конце истории стабилизируется, если оно обеспечено упомянутым изобилием. Мы могли бы резюмировать: общечеловеческое государство – это либеральная демократия в политической сфере, сочетающаяся с видео и стерео в свободной продаже – в сфере экономики.
В уходящем столетии либерализму были брошены два главных вызова – фашизм и коммунизм.
Как жизнеспособная идеология фашизм был сокрушен Второй мировой войной. Гитлер, по-видимому, представлял нездоровую боковую ветвь в общем ходе европейского развития. Со времени его феерического поражения законность любого рода территориальных захватов была полностью дискредитирована.
Классовый вопрос успешно решен Западом. Современный американский эгалитаризм и представляет собой то бесклассовое общество, которое провидел Маркс. Это не означает, что в Соединенных Штатах нет богатых и бедных или что разрыв между ними в последние годы не увеличился. Поскольку классовый вопрос отошел на второй план, привлекательность коммунизма в западном мире – это можно утверждать смело – сегодня находится на самом низком уровне со времени окончания Первой мировой войны.
События в Советском Союзе – “родине мирового пролетариата” – забивают последний гвоздь в крышку гроба с марксизмом-ленинизмом. Горбачев и его команда, кажется, достаточно хорошо поняли экономическую логику введения рынка. Не будь марксистско-ленинской идеологии, мы имели бы, скорее всего, “общий рынок” в мировой политике, а не распавшееся ЕЭС и конкуренцию образца девятнадцатого века. Из публикаций и личных встреч я делаю однозначный вывод, что собравшаяся вокруг Горбачева либеральная советская интеллигенция пришла к пониманию идеи конца истории за удивительно короткий срок. “Новое политическое мышление” рисует мир, в котором доминируют экономические интересы, отсутствуют идеологические основания для серьезного конфликта между нациями и в котором, следовательно, применение военной силы становится все более незаконным.
Конец истории печален. Борьба за признание, готовность рисковать жизнью ради чисто абстрактной цели, идеологическая борьба, требующая отваги, воображения и идеализма, – вместо всего этого – экономический расчет, бесконечные технические проблемы, забота об экологии и удовлетворение изощренных запросов потребителя.
Кстати, помните навязчивое повторение два десятилетие назад идеи, что для дальнейшего успеха экономического роста Китай должен отказаться от своей однопартийной системы? Это всё пережёвывание идей оттуда, из этой статьи.
Сегодня этот текст выглядит, в свете последних событий, как химера, о нём больше не вспоминают. Нынешний экономический кризис Запада отнюдь не ограничивается долговым кризисом, сегодня интеллигенция Запада ставит под сомнения принципиальную способность современной западной политической системы решать стоящие странами проблемы. Ярчайший тому пример - Япония, где уже два десятилетия продолжается затяжной экономический кризис связанный именно с параличом власти. Германия не в состоянии решить свои демографические проблемы – уровень рождаемости там ужасающий - напомню, что в ГДР до её аннексии с рождаемостью ситуация была значительно лучше именно в силу более эффективной политики. Это ещё самые благополучные страны, я даже не касаюсь тех, о которых нам постоянно говорят в выпусках новостей.
Со сравнительно недавнего времени в так называемых «альтернативных» западных информационных ресурсах стали во множестве появляться публикации о подготовке к введению в странах Запада режима «чрезвычайного положения». Подготовка к подавлению массовых беспорядков, создание концлагерей, пока ещё совершенно пустых, секретные инструкции на этот счёт, отрывки из которых просачиваются в Интернет. Я уже публиковал на АПН-СЗ некоторые выдержки из очень мрачных экономических и политических оценок «альтернативщиков», не попадающих в ведущие СМИ.
И вот, наконец, эта тема дошла до серьёзных тиражных западных изданий. Так, в последнем номере французского журнала Courrier international перепечатана статья из немецкого журнала Der Spiegel (он описывает себя как «самый значимый информационно-политический журнал Германии и Европы с самым большим тиражом») под провоцирующим названием: «Имеет ли будущее парламентская демократия?», автор Herfriend Münkler. Этот немецкий интеллектуал потерял веру в дееспособность западной политической системы в принципе. На страницах Courrier international была организована целая дискуссия вокруг этой статьи. Считаю интересным ознакомить читателей с выдержками из неё (перевод сделан с французской версии текста). Без комментариев.
Уже не первый раз объявляют конец парламентской демократии как формы правления, но до сих пор она выходила окрепшей из кризиса. Поэтому для утверждения, что парламентская демократия отжила свой век, требуются веские доводы. Можно говорить не столько о резком конце этого исторического периода и полного провала этой политической модели, сколько о постепенной её эрозии. И на горизонте не видно никакой альтернативы.
Многократные обсуждения при парламентской демократии позволяют избегать принятия решений на горячую голову, там существует разделение между принятием законов и контролем за их исполнением. Система родилась в XVIII веке в Англии и США и была задумана, чтобы избежать ошибок, которые уничтожили демократию в античные времена: прямое правление народа, собравшегося на Ассамблею, вредное влияние над народом талантливых демагогов, и, наконец, флуктуаций мнений, которые характерны для так называемой прямой демократии. Основные моменты парламентской демократии таковы:
1.Замедлить процесс принятия решений – чтобы парламент не подменял собой исполнительную власть.
2. Дать возможность выбора из тех или иных решений. Когда говорят, что альтернативы нет – это кризис демократии.
3. Электорат должен быть достаточно подготовлен, чтобы понять альтернативу и принять решение.
В чем сегодняшняя проблема? Десинхронизация экономических и политических ритмов. Биржи и банки диктуют свой собственный ритм принятия решений, а парламенты плетутся у них в хвосте. Политические лидеры находятся под таким давлением, что парламенты должны принимать то, что им диктуют.
Европейские структуры способствуют маргинализации национальных парламентов. Недовольство по отношению к политике возрастает, значительная часть граждан отказывается принимать даже минимальное участие в голосовании. Кроме того, всё возрастающая часть населения сомневается в адекватности принимаемых решений. Расширение аэропортов и вокзалов, предварительно прошедшее одобрение парламентов, оспаривается на местах, люди требуют больше консультаций, референдумов и обсуждений. Это приводит к замедлению принятия решений. Таким образом, внедряются элементы прямой демократии. Некоторые называют это демократизацией. Но мы видим в этом наступающий конец парламентской демократии.
Александр Сивов