Зиновьев, захватив горстью бороду, проговорил: — Наложить бы еще какую подать на посады и слободы... Ну, хошь бы на соль...
Князь Волконский, острый умом старец, ответствовал: — На лапти еще налогу нет... — Истинно, истинно, — зашумели бояре, — мужики по двенадцати пар лаптей в год изнашивают, наложить по две деньги дани на пару лаптей, — вот и побьем хана... Легко стало боярам. Решили дело. Иные вытирали пот, иные вертели пальцами, отдувались. Иные от облегчения пускали злого духа в шубу. Перехитрили Василия Васильевича. Он не сдавался, — нарушив чин, вскочил, застучал тростью. — Безумцы! Нищие — бросаете в грязь сокровище! Голодные — отталкиваете руку, протянувшую хлеб... Да что же, господь помрачил умы ваши? Во всех христианских странах, — а есть такие, что и уезда нашего не стоят, — жиреет торговля, народы богатеют, все ищут выгоды своей... Лишь мы одни дремлем непробудно... Как в чуму — розно бежит народ, — отчаянно... Леса полны разбойников... И те уходят, куда глаза глядят... Скоро пустыней назовут русскую землю! Приходи швед, англичанин, турок — владей...
Алексей Толстой
Из романа "Пётр Первый"