Стол ломился от яств,
И в оттенках минора купаясь, бухтели валторны
Захмелев, царь скучал, ковыряя фаянс
Близстоящей питейной реторты
Созерцая елейные морды
Клевретов, филейные формы наложниц,
Царь одним мановением гордым
Велел торжество затяжное продолжить
Секундою позже – наполненных кубков стена
Шабаш бьется в конвульсиях пошлости
Атмосфера кипит, под себя подминая всё
С ржаньем разнузданной лошади
Архитектор прокрустовых лож
Над столом нависает непуганым коршуном,
Дабы пенилась в чашах граненных
Кровь угнетённых, поруганных, брошенных
Тут – всея несогласных отрада и рупор –
Великан, что от государя по правую руку,
Вздымает кубок под беленый купол
За царскую власть за челяди глупость
И богемные куклы, евнухи-слуги,
Светская рухлядь, бесы с хоругвями –
Все в едином порыве слепого холуйства
Пьют за безмолвье и страх захолустья
Вдруг падает ниц чиновник –
Первый в толпе изувеченных алчностью лиц,
Целуя царёву десницу, челом бьёт,
Страшиться чего в нём, на вид неказистом?..
Однако, когда-то бродячий артист театра марионеток,
Он ныне – палач-карьерист, император и апологет
Режима канав и темниц. Оставлен в тени,
Сопит отрешенно мертвечиной утробу
Набив, медвежонок, почивший у трона
То – хранитель короны, любимец царя и гонитель народа
А кесарь доволен, что внушил всем этим боровам, этим проблядям
Что, покуда копают шахтёры, все будет здорово, все будет здорово…