 |
 |
|
|
...Господин Зеленский, когда ему дали возможность высказаться, заговорил, в отличие от коллег, с подъемом, то есть высокопарно. - Излагает корреспондент "Коммерсанта" Андрей Колесников свои впечатления от саммита нормандской четверки. - Возможно, так и принято сейчас на Украине и по-другому даже никак, но выглядело это не очень культурно, а главное, совершенно неискренне. В общем, Владимир Зеленский сейчас играл президента Украины, и не очень талантливо:
— Это была встреча между четырьмя лидерами. Хочу с уверенностью заявить, что я представлял Украину, но я был не один, поскольку все украинцы были со мной, и я чувствовал их поддержку! Со своей стороны я чувствую стремление к справедливости и миру в моей стране!
Неужто нельзя было просто сказать: «Доброй ночи, господа журналисты!»
Теперь он читал по бумажке, и это впечатляло:
— Мы совместно с лидерами ФРГ, Франции и России обсудили очень важные моменты. Первый заключается в мерах, направленных на стабилизацию ситуации с безопасностью на востоке Украины. В первую очередь, естественно, это полное, окончательное прекращение огня до конца текущего года.
Дело было в том, что Владимир Зеленский, зачитывая каждую строчку, водил по ней пальцем, видимо, для того, чтобы эту строчку впопыхах не потерять.
И так было со всей страницей:
— Мы также обсудили вопрос контроля соблюдения режима прекращения огня, который, на наш взгляд, является частью процесса…
Мы обсуждали вопрос об освобождении всех удерживаемых лиц до 31 декабря 2019 года по формуле «всех на всех». Необходимо составить полные списки и предоставить возможность доступа представителям Красного Креста к удерживаемым лицам.
В конце концов губы эти, следующие за пальцем по бумаге… Это даже трогательно. Я понимал, что, если дальше так пойдет, захочется плакать.
Хотя речь ведь шла о вещах, насчет которых было не до плача и не до смеха:
— Мы обсуждали работу трехсторонней контактной группы, которая должна обозначить новые пункты разведения сторон в трех населенных пунктах. Я настаивал на необходимости восстановления украинской стороной полного контроля над своей границей. Я убежден, что мы вернемся к этому вопросу на следующей встрече в «нормандском формате», которая пройдет, как вы уже слышали, через четыре месяца.
Он перечислил, на чем еще настаивал (но, видимо, так и не настоял), и перешел к словам, которые логичнее было бы писать на плакатах на стадионе в предвыборную кампанию, а не на этих бумажках, по которым он по-прежнему прилежно и честно водил пальцем:
— Я также хотел бы обозначить принципы, которые я никогда не нарушу, будучи президентом Украины, принципы, нарушения которых никогда не допустит народ Украины! Мы не допустим изменения конституции Украины по поводу федерализации ее структуры! Мы не допустим какого бы то ни было влияния на политическое развитие, политическое управление Украиной. Украина — независимая страна, которая сама определяет свой политический путь! Это делает украинский народ! Сама возможность компромисса по урегулированию вопросов восточных территорий невозможна путем отторжения территорий! Мы повторяем в очередной раз: Донбасс, как и Крым, являются украинскими территориями!
Впрочем, неожиданно вдруг проскочила и одна очень конкретная мысль:
— Я вижу, что украинский народ имеет право не верить словам, не верить обещаниям. Мы обязаны выполнять принятые на себя обязательства (то есть Минские соглашения.— А. К.). Но это дорога с двусторонним движением!
Ангела Меркель и Эмманюэль Макрон в это мгновение могли бы гордиться не только собой, но и Владимиром Зеленским: им все-таки удалось вложить в него какие-то идеи, и в данном случае — о необходимости соблюдать эти соглашения.
Слово дали Владимиру Путину. Я был поражен, что, как только российский президент начал говорить, Владимир Зеленский стал энергично дрыгать ногой под столом — от напряжения, надо полагать:
— Необходимо синхронизировать процесс достижения перемирия с проведением на Украине политических реформ, предусмотренных Минскими соглашениями,— произносил российский президент.
И дрыганье становилось просто лихорадочным.
— В первую очередь,— продолжал господин Путин,— речь идет о внесении в конституцию страны изменений, закрепляющих особый статус Донбасса на постоянной основе.
На этих словах Владимир Зеленский сжал руку в кулак и закусил им губу, делая вид, что может, но не хочет рассмеяться, а все-таки не может и удержаться.
Я был уверен, что он сейчас начнет рожицы строить.
Такого детского сада за таким столом никогда еще, конечно, не было.
— Необходимо,— продолжал господин Путин,— конечно, продлить срок действия договора об особом статусе отдельных регионов Донбасса и в конечном итоге придать этой норме постоянный характер, как это и предусмотрено в Минских соглашениях, о которых я упомянул в начале, начать работу над внесением в его текст поправок, прежде всего связанных с имплементацией так называемой «формулы Штайнмайера».
Кулак так и оставался пока во рту Владимир Зеленского (все-таки хорошо, что его собственный).
— Важный момент: необходимо увеличить количество пунктов пропуска на линии соприкосновения,— говорил господин Путин,— создать максимально комфортные условия для скорейшего, без многочасовых очередей прохождения контрольных процедур сотнями и тысячами простых людей, которые живут в этой зоне.
Был предусмотрен один вопрос от каждой стороны. Первый же журналист, то есть французский, в одном вопросе разместил не меньше шести. На лице французского президента росло удивление, которое в конце концов граничило с потрясением.
Владимиру Путину достался вопрос о карательном решении WADA, а самому президенту Франции — не затаилась ли в его стране небольшая революция (в связи с предложенной пенсионной реформой.— А. К.).
Владимир Зеленский говорил про обмен всех на всех военнопленных (на этот раз от себя, поэтому, видимо, очень сбивчиво):
— Я очень надеюсь, что этот обмен, который мы планировали на 24 декабря… Мы почти договорились, но потом мы решили не рисковать и все-таки обозначить в качестве финальной даты конец года, поскольку мы очень-очень хотим, чтобы наши украинцы смогли вернуться и встретить Новый год с их семьями, с их детьми, с их близкими…
Кроме того, он признался, что не знает, как сможет контролировать процесс полного прекращения огня, который должен заработать тоже с нового года:
— Мы уже не раз заявляли об этом, и в течение пяти-шести последних лет десятки раз эти заявления нарушались впоследствии… Много вопросов мы сегодня обсуждали. Коллеги сказали мне о том, что это и так хороший результат для первой встречи. Я думаю, по-моему, этого недостаточно. Я бы хотел решить больше вопросов. Я не ищу победы, я хочу решить вопросы!
Нет, этот человек был решительно не в состоянии просто произнести какую-нибудь одну предметную фразу (кроме той, что у него вдруг случилась в начале). Ему обязательно нужно было снабдить ее еще несколькими максимально пафосными.
— И еще момент: чего же я жду? — закончил он.— Я жду возможности вернуться в Киев. Я скучаю по этому городу.
...Интересно, как только в работе на пресс-конференции переставал принимать участие Владимир Зеленский, эта пресс-конференция переставала производить впечатление собрания в детском саду после послеобеденного сна, когда не проснувшиеся еще (в нашем случае — уже) ребята вспоминают фразы, которым их научили воспитатели, и начинают старательно и самозабвенно произносить их вслух. Но гораздо трагичнее, когда они, желая походить на взрослых, начинают говорить от себя.
— Правильно ли мы поняли, что, несмотря на то что достигнут прогресс в вопросе обмена удерживаемыми лицами «всех на всех», но принципиальных соглашений не достигнуто в плане организации выборов, которые должны пройти в Донбассе осенью 2020 года, а также не было достигнуто финального решения по контролю над украинской границей? — спросила Владимира Зеленского украинская журналистка.
— Мы на самом деле все украинцы,— признался Владимир Зеленский.— Я русскоязычный, но все люди у нас говорят в основном на двух языках. Я сегодня уже говорил президенту Российской Федерации: у нас не запрещено говорить по-русски. (С украинского переходит на русский.— А. К.) Я могу продолжить на русском языке! И на английском языке у нас, кстати, в Украине, все очень неплохо говорят, правда?
Девушка неосмотрительно кивнула.
— Ю андестенд ми? — переспросил ее господин Зеленский без всякого акцента (английского, конечно.— А. К.).
Он боролся сейчас за свою великую нацию, которая может говорить на таком языке, на каком хочет. И видимо, начав говорить на русском, он спохватился, что ведь обязательно неправильно поймут, и успел вставить для баланса по-английски фразу, которой наверняка суждена и на Украине, и в России долгая и счастливая жизнь мема.
Проблему с границей Владимир Зеленский тоже осветил:
— Он (президент России.— А. К.) говорит о том, что в Минске то, что наш бывший президент Петр Алексеевич подписывал… О передаче границы после выборов… Я, естественно, поднимаю вопрос о том, чтобы передача границы была до проведения местных выборов. Я, мне кажется, очень аргументированно говорю, но пока у нас разный взгляд.
После этого он позволил себе порассуждать:
— Мне кажется, в этих вопросах мы найдем выход, обязательно должны найти выход. Скажем так, не найдем, а обязаны найти (он как-то улавливал разницу между «обязательно должны» и «обязаны» и считал себя, значит, обязательно должным или, вернее, обязанным поправиться.— А. К.)! Иначе, в общем, не сдвинемся далеко!
Но сдвинуться хотя бы близко…
Я понял наконец, что главное из того, против чего так восстает что-то во мне, когда Владимир Зеленский начинает разговаривать. До тех пор, пока он молчит, он не тот, за кого себя выдает. А начиная говорить, выдает себя. И производит пока, к сожалению, впечатление человека, который занимает не свое место.
При этом в конце пресс-конференции просто-таки захлестывало сочувствие к этому человеку.
Между тем господин Зеленский ответил и на вопрос о газовом транзите, и можно было понять, что пока вопрос так и не решен, но им занимаются.
Владимира Зеленского поразило только в этой связи, что переговоры называются двусторонними, а участвуют в них по семь человек. Он смеялся и качал головой…
А может, и не надо было ему знать, что когда встречаются двое, то это переговоры один на один, а если две стороны, то это двусторонние переговоры. А четырехсторонние — когда сторон четыре…
О проблеме контроля границы высказался и Владимир Путин:
— Мы за то, чтобы выполнялись Минские соглашения. В Минских соглашениях… возьмите, пожалуйста, и прочитайте, что там написано… там написано, что Украина начинает устанавливать контроль на этой территории, на этом участке границы, на следующий день после выборов. Там так написано! — воскликнул он, и ему оставалось еще только развести руками.
Ведь Владимир Зеленский признает же необходимость выполнять Минские соглашения? Ну вот!
— И окончательно этот процесс завершается после полной реализации всех политических процедур. Там так написано! — еще раз воскликнул господин Путин.— Зачем вскрывать Минские соглашения (я подумал, как переведут слово «вскрывать»? — А. К.) и их заново переписывать? Там каждый пункт увязан между собой! И если мы вскроем один пункт, начнется переписывание других, и мы вообще потеряем все и создадим ситуацию, при которой вообще ничего не сможем сделать!
Корреспондент «РИА Новости» Илона Руднева спросила президента Украины:
— Готовы ли вы при реализации какого-либо плана мирного урегулирования контактировать с самопровозглашенными республиками?
Ей следовало быть более точной и сказать «...с руководством самопровозглашенных». А то это теперь был тот редкий случай, когда он зацепился за общую формулировку и просто пошел вразнос:
— Начну ли, готов ли я контактировать с жителями оккупированного Донбасса… — переформулировал он вопрос. — Сегодня не единожды президент Российской Федерации тоже говорил о том, что там при прямом диалоге… Я просто к чему? Да, конечно, я готов, мало того, я вам больше скажу, я все время говорю с ними. Я сам с юго-востока, там больше трех миллионов уехало к нам, а они для меня такие же жители оккупированного Донбасса!..
И он надолго ушел в рассказ про этих удивительных людей.
— Я вам больше скажу, в компании, в которой я работал до президентства, студия «Квартал-95», очень много людей, огромное количество людей, которые жители оккупированного Донбасса…
Я, кстати, начал эту мысль, убежала…— спохватывался Владимир Зеленский.— Мало того, Станица Луганская, в Золотом, в Петровском, где мы разводили, я приезжал и говорил с жителями оккупированного Донбасса, которые работают, у них там квартира, к примеру, на оккупационной части, а работают они в школе у нас, в Украине, или наоборот. И таких, вы знаете, я вам скажу честно… Вы приедете, я вам лично покажу!
Илона Руднева смело кивнула.
— Но чтобы реально,— предупредил Владимир Зеленский,— не как ваши там, есть товарищ Соловьев (видимо, с телеканала «Россия».— А. К.), весело говорит там, в Москве, что происходит (на этих территориях.— А. К.). А я всегда говорю: а вы приедете, посмотрите, что у нас происходит! Вы походите ножками, ручками (ну просто увлекся человек.— А. К.), глазками (еще больше увлекся.— А. К.), ничего страшного, я думаю, туфли Brioni или что там не запачкает человек!
Потом почему-то стали говорить, что господин Зеленский имел в виду именно Владимира Соловьева, но мы же видели, что он в этот момент смотрит на корреспондентку «РИА Новости» и разговаривает именно с ней. То есть он обращался по крайней мере и к ней тоже.
Тут вдруг из дальних рядов закричал без микрофона еще один корреспондент телеканала «Россия» Павел Зарубин:
— Впустите российских журналистов, с нашего канала несколько раз высылали!
Кричал он, надо сказать, истошно, приличного в этом было мало, и к нему сразу оттуда же присоединилась корреспондентка «Первого канала». Как назло, именно «Россия» и «Первый». Но, видимо, по-другому и не могло быть.
— Мне кажется, вы интеллигентные люди,— сопротивлялся господин Зеленский,— уступим место…
И он снова кивнул в сторону корреспондентки «РИА Новости».
Между тем пресс-конференция стремительно превращалась в какую-то невообразимую площадную ругань.
— Я думаю, что я здесь пока руковожу дискуссией! — сопротивлялся и рассерженный президент Франции.
Российские журналисты опять зашлись, не давая ему закончить.
— Это не ваша пресс-конференция! — настаивал он и наконец настоял.
— Господин президент, — обратился Эмманюэль Макрон к украинскому коллеге,— вы закончили ответ на вопрос?
— Все нормально! Я думаю, там троеточие! — откликнулся Владимир Зеленский из своего небытия.
Комментарий "АПН Северо-Запад": Уничтожил. Причем так изящно, что возражать поклонникам Зе будет весьма трудно. Не даром всё-таки Колесников уже давно любимый журналист Путина. Вечерним мудозвонам - заучивать тексты Андрея Иваныча наизусть и учиться пропагандистскому делу настоящим образом!