 |
 |
|
|
Подсудимые на процессе признали, что незаконно обналичивали деньги. - Комментирует приговор Кириллу Серебренникову с компанией либераст и бывший диссидент Александр Подрабинек. - Теоретически, это образует состав преступления, поскольку закон предусматривает ответственность за осуществление безналичных платежей на основании заведомо фиктивных сделок. Кроме того, это позволяло им и их контрагентам уходить от уплаты налогов. Ответственность за что, разумеется, тоже предусмотрена уголовным законом. И это не уникальное карательное свойство российского законодательства – за подобные действия преследуют едва ли не во всех демократических странах.
Тем не менее, я бы лично этими преступлениями их не попрекнул. Платить налоги в стране практически узаконенной государственной коррупции, на мой взгляд, совершенно не обязательно и даже немного глупо. Ну, ушли от налогов, и молодцы – меньше денег останется на войну в Сирии и воровство денег из госбюджета. Впрочем, и на здравоохранение тоже. Я бы также не попрекал их фиктивными банковскими платежами, потому что хорошо понимаю, что очень многое в России можно сделать исключительно за наличные. Впрочем, на оправданные траты они могли снимать деньги и на законных основаниях: по банковской карте или чековой книжке.
Следствие на уклонении от налогов не сосредотачивалось, а обналичивание денег рассматривало как инструмент мошенничества. И вот тут все стало намного хуже.
Вопрос в том, на что тратились незаконно обналиченные деньги? Подсудимые подтвердили, что расходовали полученные ими бюджетные средства в том числе нецелевым образом. В частности, Кирилл Серебренников признал, что обналиченные средства шли на получение повышенных зарплат, не предусмотренных бюджетным расписанием.
В принципе, нецелевое расходование средств штука объяснимая. Грантодатель выдает грант, прописывает в соглашении сколько и на что надо тратить, и грантополучатель следует этому соглашению. Но иногда случаются непредвиденные события – взлетают цены, зверствует инфляция, меняется что-то в производственном процессе и возникает необходимость изменить структуру расходов. Что в этом случае делает добросовестный грантополучатель? Он пишет грантодателю письмо с просьбой изменить грантовое соглашение и объясняет почему. Обычно трудностей с перераспределением расходов не возникает – перекинуть деньги в пределах 10-15 процентов от общей суммы с одной расходной строки на другую почти всегда возможно.
А что делает в этих случаях недобросовестный грантополучатель? Он пишет фиктивные отчеты, а обналиченные деньги пускает на другие цели. Проще говоря, обманывает своего спонсора. И опять же, в деле «Седьмой студии» это не стало бы уголовным обвинением, будь грантодатель частным лицом или общественной организацией. Было бы некрасиво, но не криминально. Однако в данном случае гранты в 216 млн рублей были получены от Министерства культуры – правительственного учреждения. Это были средства из госбюджета, то есть деньги налогоплательщиков. «Нецелевое расходование бюджетных средств» – это статья Уголовного кодекса.
Подсудимые утверждают, что обналиченные деньги расходовались исключительно в производственных целях. Это вполне возможно. Дело за малым: подтвердить наличные расходы расписками, квитанциями, накладными, расходными ордерами, договорами и актами об оказании услуг, счетами-фактурами, авансовыми отчетами, платежными ведомостями, контрактами и другими первичными бухгалтерскими документами. Ведь сделать это просто, если деньги действительно расходовались по назначению. Пусть с нарушением финансовой дисциплины, пусть незаконно обналиченные – но на дело, ради которого они и были получены. Где же эти бухгалтерские документы на 128, 9 млн обналиченных рублей? Их нет, они уничтожены.
Бывший бухгалтер «Седьмой студии» Лариса Войкина, которая вела учет обналиченных денежных средств, заявила в суде, что уничтожила финансовую документацию проекта по указанию Серебренникова.
«В декабре 2014 года мне позвонила (генпродюсер «Седьмой студии» Екатерина) Воронова и сказала, что необходимо уничтожить документацию – надо приехать на работу. Как она сказала, распоряжение об уничтожении дал Кирилл Семенович. Я хотела оставить часть документов, но Катя сказала категорично. И все это было уничтожено на шредере», – заявила Войкина на допросе в суде. Порезанную бумагу Войкина вывезла на дачу и сожгла.
И вот вопрос: зачем было сжигать отчетные бухгалтерские документы, которые могли бы железно доказать, что деньги потрачены на дело, а не пущены на ветер и не упали в собственные карманы? Если они в самом деле были потрачены правильно. Никто из подсудимых внятного ответа на этот вопрос не дал. Бывший генпродюсер Екатерина Воронова утверждает, что это именно она дала такое указание, а вовсе не Серебренников. Это верный ход: она сбежала за границу, для российского правосудия недосягаема и вполне может взять всю вину на себя. Правда, она тоже не может разумно объяснить, зачем так распорядилась. Очевидное объяснение состоит в том, что решение уничтожить документы было принято сразу после проведения аудита и обнаружения недостачи в размере пяти миллионов рублей. Оттого и спешка.
Что тут удивительного и необычного? Прошел аудит и все документы уничтожаются на шредере, а затем сжигаются. Классическая схема уничтожения улик. Вопрос «зачем?» становится риторическим.
В результате на судебном процессе началась война финансово-экономических экспертиз: сколько бы могли стоить осуществленные проекты? Эксперты обвинения против экспертов защиты. Ни тем, ни другим верить нет никаких оснований: одни отрабатывают по должности, другие – за гонорар. Если бы не были сожжены бухгалтерские документы, можно было бы выяснить: действительно фигуранты дела присвоили себе по 43 млн рублей, как утверждает обвинение, или обошлись ежемесячной зарплатой в 100 тысяч рублей, как утверждают сами подсудимые. Но документы заботливо сожгли.
В этом уголовном деле еще много всякого: глупость бездарных следователей, фальсификации доказательств, вранье со всех сторон, взаимные обвинения и попытки одних перевалить ответственность на других, а венцом всему – неизменно низкое качество правосудия. Но это, к сожалению, общая российская болезнь. Однако несомненная убогость нашей Фемиды вовсе не означает, что уголовной преступности в стране нет. Поэтому, не комментируя справедливости и обоснованности приговора, должен сказать, что подсудимые в своей невиновности меня не убедили.
Комментарий "АПН Северо-Запад": Старика Пинхусовича оттёрли от кормушки и он с тоски ляпнул правду.