 |
 |
|
|
В нынешние времена, когда души окутывает мрак, модно читать апокалиптику: о полном развале уже РФ, об участи людей, выживающих в подземельях, подобных крысам. Всё пропало, нам уже не сохраниться, всему – конец…
Моя новая книга «Ястребиная футурология» - плавание против течения. Попытка нарисовать мир новой Русской Победы. Писана она не для нынешней власти, это – скорее наша, национально-футуристическая программа. Что мы намерены создать после спасения страны от острейшего системного кризиса? Младшая и старшая мои дочки нарисовали умного ястреба на обложку.
Привожу отрывок из «Ястребиной футурологии». О ставке на особенности нашего национального характера.
«…Знаете ли вы о том, когда в воздух впервые взмыл не ракетный, а именно турбореактивный самолет? Очень похожий на МиГ-15 образца 1950 года – на этакую трубу с крыльями и хвостовым оперением? 27 августа 1939 года. Детище Эрнста Хейнкеля, He-178. Буквально за три дня до начала Второй Мировой. И как здорово, что бонзы Третьего рейха, наблюдавшие за полетом, не смогли тогда понять, какое чудо-оружие оказалось у них в руках.
А кто первым выдвинул идею реактивного самолета, знаете? Отставной артиллерийский офицер Николай Телешов. В 1864-м. Всего через три года после отмены крепостного права в России. Отвергнутый на родине чинами военного министерства и Академии наук, Николай Афанасьевич получил патент на свой летательный аппарат во Франции. То был самолет-моноплан с треугольными крыльями, напоминающими вкупе греческую букву «дельта». Приводится в движение летучий аппарат Телешова должен был с помощью «теплородного духомета», по принципу своего действия относящемуся к разряду ПВРД – пульсирующих воздушно-реактивных двигателей. Телешов придумал камеру сгорания с соплом в задней части оной и с клапанами для впуска горючего. Если вы помните, то немецкие самолето-снаряды Фау-1 1944 года, по сути дела – первые в мире серийные крылатые ракеты, имели как раз ПВРД. Да, чуть не забыл! Телешов спроектировал свой реактивный самолет за 36 лет до первого успешного полета аэроплана братьев Райт.
«Основополагающими теоретическими разработками в области реактивного движения и лопаточных машин были еще дореволюционные труды ученых И.В. Мещерского, Н.Е. Жуковского, К.Э. Циолковского. К началу ХХ века относятся первые проекты ГТД русских инженеров: П. Кузьминского (1900г.), В. Караводина (1908г.), Н. Герасимова (1909г.), А. Горохова (1911г.), М. Никольского (1914г.). Однако в дореволюционной России не появились какие-либо серийные авиационные двигатели собственной разработки….» (https://cyberpedia.su/10x11043.html)
В 1909 году русский инженер Герасимов предложил свою схему реактивного авиадвигателя, где воздух сжимался с помощью компрессора, приводимого в движение газовой турбиной. Все основные части турбореактивного мотора там имелись: и компрессор, и камера сгорания, и турбина.
Проект Горохова 1911 года – это аэроплан, движимый с помощью двигателя о двух симметрично расположенных камерах сгорания, в которые воздух нагнетался бы с помощью двух компрессоров, вращаемых мотором. Как только давление в камерах достигнет нужной степени, туда должно было впрыскиваться топливо, которое, смешавшись с воздухом, воспламенялось. Реактивные струи истекали в атмосферу через дюзы.
В 1924 году конструктор В.И.Базаров уже в СССР патентует свой вариант воздушно-реактивного двигателя. Там он делает гениальное изобретение – центробежный компрессор, нагнетающий воздух в камеру сгорания, вращался газовой турбиной, стоявшей в потоке истекающих продуктов сгорания. По сути дела, как в нынешних ТРД. (Эти примеры беру из книги Льва Экономова «Повелители огненных стрел» 1964 года).
Для сравнения: турбореактивный движок современного типа в Британской империи Фрэнк Уиттл разработает в 1930-м. А великий Хейнкель возьмет под крыло юного создателя ТРД Ганса фон Охайна в 1936-м – и первый самолет с испытательным вариантом газотурбинного двигателя (подвешенного под брюхо машины) поднимется в небо летом 1938-го.
Но помилуйте! В 1860-х годах Россия – еще слаборазвитая аграрная страна, доля городского населения в ней (перепись 1863-го) – 8 процентов. В 1913-м доля горожан дорастет до семнадцати процентов. Города лежат среди бескрайнего деревенского моря, где техники еще нет. И в аграрной стране русские гении придумывают то, чего еще нет в тогдашних промышленно развитых странах. Нет ни в Германии, ни в Британии, ни во Франции или Америке. Тубореактивные двигатели – всего лишь один пример. Но если вы посмотрите на нынешнюю «Гиперпетлю» (Hyperloop) Илона Маска (пассажирский модуль, мчащийся в вакуумной трубе под действием «бегущего» электромагнитного поля), то без труда узрите аналогичный проект 1911 года – профессора Штейнберга из Иркутского политеха.
Нам очень сильно вредило то, что мы не могли осуществить гениальные проекты из-за общей промышленной неразвитости страны. В данном случае – полуаграрной Российской империи. На что, увы, накладывались узколобая косность чиновников и неверие в собственные силы. Причем, увы, это перешло и в советскую эпоху, а затем и в Постсоветию.
Для меня всегда будет примером авиаконструктор Яков Гаккель (1874-1945 гг.), который еще в 1911 году строил самолеты-монопланы обтекаемой формы, ровно на 20 лет опередив свое время. Его попросту не поняли и не оценили в царской России, хотя он делал то, о чем на Западе тогда и мечтать не могли. Но об этом мы как-нибудь потом поговорим. Важно иное – наша поразительная национальная способность к эпохальным прорывам, увы, слишком часто остающимся лишь на бумаге иди в опытных образцах. Воистину, прав был английский мореход и разведчик Ричард Ченслер, посетивший двор Ивана Грозного в 1554-м: «Если бы русские знали свою силу, никто бы не смог с ними соперничать».
Нам очень важно осознать свое невероятное национально-цивилизационное преимущество. Именно для этого нам и нужна своеобразная опричнина из наукоградов и футурополисов, очагов концентрации людей наивысшей пробы. Антиподов вырожденцев-придатков к «тиктаком» и прочим социальным сетям. Эта опричная «экосистема» из территорий научно-технического творчества и самого передового производства станет настоящей грибницей, сеть которой пронижет плодородную почву – ту самую новую индустриализованную Россию, поднимающуюся на политике всяческого развития реального производства и кипучего протекционизма.
Такие будущеграды-футурославли и станут обителями самой высокой культуры, здорового стиля жизни, средоточиями усадебного домостроения. Они примутся извергать в «почву» (в индустрию и умное агрохозяйство) множество прорывных инноваций и новых технологий. И тут же они выступят как мощные магниты для самых умных, талантливых и красивых женщин, по сути превращаясь в питомники нового человечества. В колыбели расы победителей, достойных наследников великого прорыва 1954-1961 годов. Помните, как когда-то в СССР девушки буквально осаждали военные училища? Они понимали, что там могут встретить самых здоровых, волевых и сильных мужчин, да еще и хорошо обеспеченных. Думаю, с нашими футуроградами и наукополисами будет то же самое. Запустится мощный механизм полового отбора.
А уж эти новые люди высокого качества явно не станут страдать от того, что не сознают собственной силы. Их не станет одолевать комплекс национальной неполноценности и низкопоклонства перед Западом. А мощный интеллект и яркая раскованная фантазия откроют им такие пути к победам, которые никогда не увидят глупцы и слепцы: серые бюрократические мыши или дельцы из старых отраслей деятельности.
Такие Люди Звезд отлично знают, что такое мощь мечты и фантазии».
Максим Калашников