 |
 |
|
|
В ближайшее время под патронажем сайта politrussia и уроженца Донецка, телеведущего Руслана Осташко выходит документальный фильм «Дети Донбасса». О том, как создавалась картина, а также о сегодняшних реалиях Мариуполя, порталу «Конкретно.ру» рассказала общественный деятель и волонтёр Елена Бобкова.
Их невозможно будет запугать
Фильм снимался в Донецке, Мариуполе и Ростове. У этого проекта должна была быть другая ведущая, но меня выбрали сами дети. Во время поездок в Мариуполь, когда ещё только зарождалась идея картины, они бежали ко мне. Женщина в военной форме почему-то вызывает у них особое доверие.
У меня много накопилось фото и видео с детьми из гуманитарных поездок. Теперь мы сняли большой документальный фильм. Там показана вся правда: дети Донецка, спортсмены, их стойкость, это дети-бойцы, которые идут к своей цели. Они же восемь с половиной лет растут в ненормальных условиях: транспорт еле ходит, комендантский час, обстрелы. Сейчас страдают от мин-«лепестков» – взрослые смотрят под ноги, а они выбегают на улицу, хочется гулять, ну и подрываются.
Они лишены детства, юности и вообще всего, но выстояли, их невозможно будет запугать. Рождались, например, в Мариуполе дети в марте-апреле в подвалах. Берёшь этого малыша на руки, он спит, а у него взрослое, серьёзное такое лицо.
Администрация виртуально есть, а реально – нет
Мы, когда снимали фильм, подняли в Мариуполе беспилотник. Тут подходит мужчина и говорит:
– А кто вам разрешил это делать?
– А ты сам – кто?
– Я – говорит – из комитета по строительству Санкт-Петербурга. Мы не можем получить разрешение на поднятие беспилотника, чтобы обследовать дома, которые должны то ли восстанавливать, то ли сносить.
– Так найдите администрацию, там возьмите.
– А она виртуально как будто есть, реально же её нет. Можете нам помочь?
– Как мы, военные корреспонденты, можем вам помочь, стоять охранять что ли вас?
– А ещё у нас нет даже местных номеров, не можем сим-карты купить...
Действительно, там огромные очереди, на несколько дней, нужно записываться, ходить отмечаться. Я вообще не понимаю, почему проблема такая – обеспечить сим-картами всех людей.
Пять месяцев прошло со взятия города. Изменилось можно сказать и многое, а по существу ни черта. Город спасает «зеленка» – листья на деревьях и высокая некошеная трава, скрывающая мусор. Сгоревшие машины они убрали с проезжей части и спрятали во дворах. Повесили везде много российских флагов. Возле драмтеатра метут, но он как был сгоревший, так и есть. Вода есть, но не везде. Магазины – жалкое подобие на магазины, цены очень высокие. Если у нас хлеб можно купить за 15-25 рублей, то у них все 50. А минимальная пенсия 7800 рублей. Пока нет оплаты за коммунальные услуги, но с нового года объявлено, что будут платить. Большой вопрос – за что?
И вот что поразило больше всего. Смотрю: из подъезда в покрывале что-то вынесли и выкинули в мусорку. Это, оказывается, так умерших людей хоронят. Теперь во дворах закапывать нельзя. Если человек умирает, ты должен вызвать службу ритуальную, это стоит 12 тысяч рублей. Таких денег у большинства нет. А люди там умирают очень часто, потому что обстановка располагает к этому.
Помощь гуманитарная с буквой Z от «Единой России» раньше была каждый день, теперь её стало раза в три меньше. Мол, идите работайте. Да, жители ходят на работы, разбирают завалы. Озвучивалась суммы зарплаты за это – 30 000 рублей, оказалось – 13 000. Возможно, я высказываю сейчас негатив, но позитивного сказать особо нечего. И местным чиновникам говорю – это вы так восстанавливаете Мариуполь?
То, что должен увидеть каждый
Дети в Мариуполе общались с нами в основном с родителями. Одна девочка – Соня, ей 12 лет – не хотела говорить, и мы уже с операторами стали уходить. Потом догнала меня и говорит – возвращайся. У них папа погиб при обстреле ВСУ, и когда сидели в подвале в марте, труп долго не могли убрать.
Они, когда выходили снега набрать, чтобы растопить и попить воды, отворачивались, потому что отца убило прямо на подходе к подвалу. А брату её – 8 лет. Дети очень сильно испугались, когда мать всё же пошла хоронить отца. Когда копала могилу в огороде, в этой мерзлой земле, начался обстрел, и они боялись, что мама тоже погибнет.
Вот что Соня рассказала, этот подросток, переживший страх, смерть. Мы просто в шоке сидели и молча слушали.
А брат её стоял потом гордо на блокпосту и помогал нашим военным. Ему дали форму, ну какую-то имитацию, защитного цвета одежду. Он же знает местных, выполнял задачи дежурного. Потом ещё они цветы высадили – экзотические кактусы, что было под рукой, то и взяли. И назвали их именами наших погибших бойцов, которые стояли там, кормили детей, помогали.
Кактусы посадили в кружочек. Я спрашиваю – почему именно так? Это они, говорят, держат линию обороны. И говорят, что, когда поливают растения, то с ними разговаривают. Вот такая история есть в фильме. Я хочу, чтобы его увидел весь мир.
Записал Андрей Дмитриев