Представьте, сидит где-то в пещере преследуемый всем миром человек с подключенной к спутнику телефонной трубкой. Окружил себя кучкой фанатов и тщится по-своему взорвать мир. Причем не без успеха. Его суперакции порой столь эффектны, что даже специалисты не поймут, как он их проводит.

Согласитесь, тут есть о чем порассуждать. Но указывать на социальную первопричину религиозно окрашенной террористической деятельности, оказывается, нельзя. Вас тут же обвинят в «восхвалении международного преступника» и, как следствие, подведут под уголовную статью «публичное оправдание терроризма».

В статье «Новый Че Гевара?» в газете «Трудовая Гатчина» я использовал почти мифическую фигуру Бен Ладана для пропаганды идеи о необходимости скорейшего решения материальных проблем беднейшего населения третьего мира, на который развитым странам наплевать. При этом сам теракт я не оправдывал и назвал «актом отчаяния».

Закон считает преступным лишь «признание идеологии и практики терроризма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании»? Генеральная прокуратура России сообщила, что «основной причиной совершения преступлений экстремистской направленности является имущественное неравенство, отсутствие социальных перспектив для многих молодых людей и миграционные процессы»? Да кому это интересно, когда есть установка не разобраться, а возбудить уголовное дело!

Начали следователи с того, что я будто бы разжигаю «национальную и социальную рознь». «Научная» экспертиза отметила наличие в моих материалах «экстрапунитивной реакции на ситуацию фрустрации» и «сниженную фрустрационную толерантность». Но, тем не менее, «крамолы» не нашла. Было принято постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.

Но у наших органов свое видение уголовного кодекса, и 18 июня дело было возбуждено по статье 205.2 часть 2 («Публичное оправдание терроризма»), введенной в УК при президенте Путине, но пока не применявшейся. Квартиру и дачу у меня обыскали. Искали, как я понял, оружие, а также все мои «связи» с Усамой бен Ладеном, включая компьютер и флешку, которые до сих пор не возвратили.

Следователь М. Калганов убежден, что уголовного наказания мне не избежать. И власть при этом, кроме запугивания оппозиции, отработает на мне прием по исключению оппозиционера из любых предвыборных кампаний. Ведь по поправкам 2006 года к закону «Об основных гарантиях избирательных прав», кандидатов, признанных судом экстремистами, любая избирательная комиссия обязана исключить из списков.

В деле есть очень занятная бумага за подписью полковника Николаева. В ней написано следующее: «ОБПЭН центра «Т» ОРБ ГУ МВД РФ по С-З ФО получена информация, что … планируется проведение пикета в защиту газеты «Новый Петербург». На пикете планируется раздача агитационного материала экстремистского толка.… В целях недопущения распространения материалов экстремистского толка со стороны Бондарика Н.Н. и Леонова В.Н. было принято решение подвести фигурантов наблюдения под проверку документов сотрудниками ОБ ППСМ Центрального РУВД и последующего доставления в территориальный отдел милиции».

Согласно приложенной справке оперативного наблюдения: «В 12.55 опер. группой Центра «Т» было принято решение подвести фигурантов под задержание сотрудниками ППСМ, для дальнейшего препровождения в территориальный отдел милиции». Далее в справке неверно указано время наблюдения, место встречи «фигурантов», цвет их одежды и цвет изъятой в дальнейшем сумки с газетами (сумка была белая, но написали – «черная»).

Не имея по закону права официально задержать гражданина, в данном случае за предполагаемое распространение предполагаемых экстремистских материалов (факт наличия экстремистских материалов определяется исключительно решением суда), милиция инкриминирует гражданину мелкое хулиганство, заставляя писать ложные доносы своих сотрудников. Только за последний год меня трижды задерживали таким образом!

Первый раз - в ноябре 2007 года, я был по доносу начальника отдела комитета по безопасности правительства Санкт-Петербурга Струментова после выступления на «Марше несогласных». Обвинение: «ругался матом в общественном месте, на замечания сотрудников милиции не реагировал». Держали сутки.

Второй раз – 16 февраля. Изъяли сумку с газетами, держали двое суток. После чего решением питерского мирового судьи я был оправдан, поскольку в составленном протоколе не было сведений ни о потерпевших, ни их заявлений.

Третий раз – 23 февраля, перед несанкционированным «Русским маршем». Доставили в Гатчину якобы для допроса по изготовлению газеты. Начальник криминальной милиции Журавлев, начальник угрозыска Саволайнен, замглавы администрации района по безопасности Кузьмин и мировой судья Тарасенко решили отомстить мне. В 1994 – 2007 гг., когда я трижды избирался депутатом Законодательного собрания Ленинградской области, «Трудовая Гатчина» регулярно критиковала их, как и прочих чиновников. Меня отправили за решетку при помощи, предъявив стандартное обвинение: «Выражался грубой нецензурной бранью в помещении гатчинского РУБОПа».

Отсидев трое суток, я постановление мирового судьи обжаловал, и решением федерального судьи гатчинского суда Нестеровой был оправдан. В декабре прошлого года Гатчинский суд, рассмотрев мое заявление по возмещению вреда, причиненному незаконным административным арестом, постановил выплатить мне компенсацию морального вреда в размере 1000 рублей за каждые сутки отсидки в антисанитарных условиях милицейского спецприемника.

Не только мои задержания были незаконны, закон также запрещает изымать газеты из типографии без решения суда. Следовательно, их использование в качестве доказательств не имеет юридической силы. Сейчас в гатчинском суде рассматривается мое заявление о факте незаконного изъятия части тиража газеты «Трудовая Гатчина» из типографии, но представители и милиции и прокуратуры открыто игнорируют заседания суда. Видимо, они уверены в том, что уголовное дело против меня закончится желанным для них лишением свободы.