Когда депутаты российской Госдумы растолковывали Эстонии, что нехорошо выкорчевывать Бронзового солдата, да еще и выковыривать из земли останки живых солдат, премьер-министр Андрус Ансип вопреки национальной традиции с ответом не замедлил. Бывший первый секретарь Тартуского райкома КПСС весьма уместно напомнил в ответ, что как раз накануне в подмосковных Химках российские власти поступили с местным мемориалом ничуть не более почтительно. Теперь тамошнюю эстафету подхватили на невских берегах.

Если Москву известный борец за денежные знаки Остап Бендер предлагал переименовать в Старые Васюки, то Санкт-Петербург уже созрел до переименования в Большие Химки. На заседании городского штаба по благоустройству заместитель главы Комитета экономической политики, промышленности и торговли (КЭРППиТ) Дмитрий Кобицкий предложил смелую реформу Богословского и Большеохтинского кладбищ. Дмитрий Аркадьевич предложил срыть надгробья неизвестных солдат на коллективных захоронениях. Потом смешать останки в кучу. И, наконец, засыпав их в аккуратные общие курганчики, поместить сверху "достойный гранитный обелиск". Завершить сие мероприятие планируется как раз к 65-й годовщине взятия однополчанами покойных столицы Третьего Рейха.

Непременную необходимость эксгумации чиновник обосновывает ветхим состоянием индивидуальных раковин. Под эти раковины могильщики конца сороковых, не вникнув в философию благоустройства, сдуру поодиночке складывали останки солдат, зачем-то стараясь отыскать потерявшуюся руку или ногу. Да еще и разместили эти могилки симметрично, как на параде. На Богословском еще какого-то солдата в каске поставили в человеческий рост с винтовкой поперек груди. И на фига такая суета, когда можно было сразу свалить всех в одну кучу и гранитным набалдашником для утрамбовки приплюснуть?

С точки зрения философии благоустройства мусор выглядит более эстетично, если не распределен по земле-матушке, а сгребен в аккуратненький холмик. По аналогии с мусором чиновники хотят поступить и с останками воинов Великой Отечественной. Юридическая необременённость проекта облегчается фактом неизвестности солдат. Если имена погребённых в Таллине были известны, и господину Ансипу пришлось возиться с родственниками, то тут просто лафа: подавать в суды будет некому! Зато курганчик будет компактненький, симметричненький, почти незаметный. Глядишь, и местечко освободится, а оно на похоронном рынке сейчас ой как востребовано!

В Европе как раз так и делают, - наставительно сообщает господин Кобицкий. И то верно: не только в Эстонии, но и в Германии большинство кладбищ являются колумбариями, притом уже несколько веков. Потому что в европейских странах мало места. Откуда и взялась культура крематориев, дошедшая до нас, несмышленых, только в 70-х годах. А также теория "жизненного пространства" (Lebensraum), занимавшая умы германских и австро-венгерских военных теоретиков еще накануне Первой мировой. От той же прогрессивной культуры крематориев несколько позже родилась и идея Освенцима, доводя предложенную технологию до логического (и экологического) конца.

А вот, скажем, американцы не делают так в Ираке не от большого гуманизма, а оттого, что в их культуре этого нет: в Штатах места много, и обычное американское кладбище, военное или гражданское, там в обиходе именуется "мемориальный парк".

Но в нашем городе все надо делать непременно по-европейски: на тысячу усопших - одна часовенка, как хотели сделать у метро "Ломоносовская" на финский манер. А на освободившемся востребованном месте бывшего Фарфоровского кладбища развернуть массовое развлекалово. По той же логике глава госэкспертизы Александр Орт с европейской невозмутимостью отдал компании ЛЭК кусок бывшей территории Новодевичьего монастыря безо всяких там археологических изысканий на предмет человеческих останков (а ведь рядом с монастырем расположено старинное кладбище).

Если, по Салтыкову-Щедрину, вместо чиновника правит органчик, то продуктом его деятельности непременно окажется курганчик. От былых времен потомкам доставались железные строки славы. От нонешнего времени останется непритязательная кучка.