 |
 |
|
|
Приехал к восьми, но Собянина пришлось ждать. День у начальника правительственного аппарата выдался сложный: совещание за совещанием, - описывает в своем блоге футуролог Максим Калашников визит к главе администрации президента. - С восьми до почти девяти часов вечера общался с подчиненными Сергея Семеновича. Беседа шла в корректном рабочем ритме. Выяснились главные позиции и точки соприкосновения интересов.
Во-первых, правительство сегодня тоже думает над созданием «города будущего». Рабочие названия – разные, от «иннограда» до «сайенс Сити». Однако правительство видит этот футурополис как большой технопарк: как место, где создаются инновации, где стоят дома ученых, лаборатории и передовые производства.
Максим Калашников и его единомышленники предлагают гораздо большее: сам город-полис сделать инновацией. Это касается и домов из новых стройматериалов (без цемента), и автономных систем жизнеобеспечения, и комплексов по полной переработке отходов (биотех), и автономной энергетики, и сверхпроизводительных агрокомплексов (самообеспечение здоровой пищей) и даже жизни в городе: на основе самоуправления. Словом, город должен быть многопрофильной системой.
Я рассказал о проектах футурополисов групп Гребнева-Волка, Василова и Сайдуллаева (описание всех – в блоге). Предложил: пусть собственно новый наукоград-технополис будет ядром экспериментального Иннограда, а к нему пусть пристроятся два-три «лепестка»: полисы с биотехнологическими производствами, комплексами «Экватор» и производством передовых стройматериалов. Чтобы весь футурополис был более гармоничным и разнообразным. Люди Собянина нашли предложение интересным. В этом направлении, дескать, еще не думали, но идея им по вкусу. Насчет самоуправления покачали головами: мол, это – по части политики, а мы, дескать – технари. Сказал им, что город будущего должен, как и космический корабль, иметь все необходимые системы, не только хард-, но и софтвер. И вообще, самоуправление – это борьба с бюрократизмом и коррупцией, что идет в русле планов президента…
Шел предварительный разговор о создании аналога ДАРПА. Люди Собянина заявили, что и этот вопрос прорабатывается и мозгуется, и тут наше письмо упало на благодатную почву.
Они упирали на то, что нужно привести в более рабочее состояние РВК, Роснано и так называемый «фонд Бортника». Что им поставят задачи поиска и отбора инноваций в пяти названных Медведевым направлениях.
Возразил им: этого мало. Нужны не только направления, но и четкая постановка государством задач перед инноваторами: вот что мне надо и вот за что государство готово платить. Привел в пример конкурс ВСНХ 1930 г. На технологию создания искусственного каучука. Говорил о том, что в условиях господства примитивной сырьевой экономики государство должно стать заказчиком прорывных инноваций, каковые не будет финансировать частный бизнес из-за рискованности вложений. Мысль эта принята моими собеседниками к сведению. Порадовало то, что они также придерживаются принципа, противного либералам: о государственном венчурном финансировании. Они не разделяют порочного принципа: государство вкладывает деньги только в проверенное и старое, а рискует исключительно частный бизнес. Они сами рассказали мне, как в США ДАРПА не боится рисковать, стягивая смелые проекты и идеи со всего мира.
В одном разошлись: мои собеседники считают, что можно перенастроить имеющиеся госкомпании, я же считаю, что Агентство по передовым разработкам (русский аналог ДАРПА) должно быть ответственной госструктурой. Впрочем, и здесь есть тенденция к сближению позиций, к усилению проектной роли государства.
Естественно, все мы обсудить не успели. До механизмов финансирования и СТЮ просто не добрались. Шло прощупывание позиций. И тут вызвали к Собянину.
Меня принял очень уставший, буквально посеревший к концу рабочего дня человек. Действительно: весь день прошел в совещаниях, было видно, что собеседник крайне утомлен. Но принял он весьма доброжелательно и корректно. Беседовали недолго – все время трезвонил телефон АТС-2 (вертушка). Конечно, это была не сталинская беседа (Сталин принимал академиков и конструкторов часами), но и М.К. – не Аксель Берг и не Курчатов с Расплетиным. Удалось проговорить только самые основные вещи: идею более последовательного Иннограда и идею более твердой постановки задач с помощью русского аналога ДАРПА. Показал Сергею Собянину подборку справок по проектам.
С. Собянин заметил, что проекты групп Гребнева, Василова и других должны пройти процедуру изучения в Академии наук. Ибо, как он сказал. Мы – чиновники, а не ученые, и потому необходимо получить заключение. Максим Калашников заявил, что понимает это, что президент не дал твердого указания (воплощать вот такие-то проекты), что потому аппарату придется опираться на результаты экспертизы. Сказал о том, что мои товарищи готовы к такой экспертизе. Что предлагаемые инновации прошли проверку делом и даже – в ряде случаев – сертификацию.
О чем успели договориться с начальником аппарата правительства? Во-первых, мы работаем по линии Департамента оборонной промышленности и высоких технологий. Мы взяли несколько дней на то, чтобы представить материалы наших инициативных проектов и провести совещание-презентацию их в оном департаменте. Естественно, с передачей детальной информации аппарату правительства.
Мне было предложено участие в работе в роли консультанта. Выдвинул встречное предложение: мол, я – только пробиватель стены, в роли консультантов необходимо привлекать инноваторов-практиков и инициаторов проектов.
В общем, это все, что удалось сделать за первый визит. Продолжим работу. Будем готовить первое рабочее совещание в Департаменте оборонной промышленности и высоких технологий. Дадим время людям Собянина на изучение первых предоставленных инноваторами-«футурополисниками» документов, материалов и расчетов.
Комментарий «АПН-Северо-Запад»: Эта история не дает особых поводов для оптимизма относительно скорого внедрения идей Калашникова и Ко в жизнь. Во-первых, футуролога вызвали «на ковер», уже исчерпав все возможные сроки, в течение которых надо было реагировать на поручение президента. То есть – тянули до последнего. Во-вторых, предложили ни к чему не обязывающую должность «консультанта». А мало ли таких консультантов бегает по коридорам АП и правительства?
Ну и фирменные «оговорочки по Фрейду»: «мы – чиновники, а не ученые, поэтому надо получить заключение». Пока там его получат, пока изучат (а это делать можно бесконечно) – про эту историю все успеют забыть. А там можно будет спустить дело на тормозах. Инерция российской бюрократической машины пока что выглядит явно сильнее не то что Калашникова, но и самого Медведева.
Впрочем, мы были бы рады ошибиться в своих прогнозах.