Дмитрия Медведева не раз сравнивали с Бараком Обамой. Главным лозунгом Обамы было «Yes, we can!», т. е. «Да, мы сможем!» У Медведева, может быть, есть программа перемен, но нет того «мы», которому адресовано послание. Не зря основной темой множества комментариев по поводу статьи Медведева «Россия, вперед!» и его обращения к Федеральному собранию стал вопрос о субъекте перемен: к кому обращается президент?

В последние дни стало ясно: бюрократия и старые элиты уже начали строиться и держать равнение на новую риторику. Были бы реальные действия, сложнее было бы строиться, а так — слова говорить не мешки ворочать. Собираются все те же лица и вместо «суверенной демократии» и «вертикали власти» балаболят про «модернизацию». «Веселые ребята вписались в модернизацию», — написал один мой приятель. Здесь ключевое слово «вписались», оно вполне отражает истинные намерения «веселых ребят».

Старые, отслужившие свое элиты хотят приватизировать модернизацию, встать во главе процесса, т. е., по сути, ничего не менять или менять в свою пользу. Та же хищническая идеология. Дальнейшее очевидно: слова о модернизации будут окончательно выхолощены, а проблемы только усугубятся.

За очень короткий срок — меньше месяца — идея модернизации фактически полностью девальвирована.

А все потому, что никто другой не вышел и не сказал: «Модернизацию будем делать мы». Я предложила это сделать нынешней несистемной оппозиции — меня из нее вышибли.

И все же место пока вакантно. Кто-то должен выйти и объявить о своей готовности возглавить процесс перемен в России и призвать присоединяться всех тех, кто поддерживает по меньшей мере эти несколько простых тезисов:

1. Россия нуждается в переменах и демократической модернизации.

2. Главная составляющая перемен — политическая реформа.

3. Нынешние элиты не способны и не заинтересованы в переменах.

4. Главной движущей силой перемен должно стать общество.

Цоевское «Мы ждем перемен!» не годится, не тот модус. Мы не можем ждать перемен ни от Медведева (от него мы дождемся только риторики и тактики «малых дел»), ни от нынешних элит (им нужно сохранение статус-кво). Мы не можем ждать, когда перемен добьется кто-то за нас. Мы, общество, или сами изменим положение, или оно не изменится. Точка.

Сейчас нет возможности, да и необходимости, строить партию. Ее все равно не зарегистрируют. К тому же партии в нынешних условиях перестали быть действенным политическим инструментом. Политическая модернизация вообще не может быть политтехнологическим проектом, как это практиковалось в российской политике все предыдущие годы. Тут нужно что-то другое. Это касается и принципов финансирования: неправильно рассчитывать на финансирование со стороны спонсора или группы спонсоров. Такие проекты нежизнеспособны. Нужно личное участие каждого. Пусть небольшая сумма, но на конкретную цель, на действие, а не на содержание штата или офиса. Нужна отчетность за каждый рубль, прозрачность, целевое использование. Только тогда дело станет общим, своим.

Мне кажется, что в ближайшее время «политически работать» как инструмент влияния будут только распределенные сетевые структуры, изначально безлидерные, не отягощенные аппаратом и вертикалью управления. Участие в сетевой структуре по определению свободно. Оно не требует торжественного согласия с «партийной программой и ее идеологическими установками». Человек не будет терять часть своей свободы, участвуя в такой сети. Хочешь — здесь участвуй, а здесь не участвуй. Сеть может позволить обществу выразить свою волю, поскольку на выборах волю уже давно никто особенно не выражает, да и нет возможности.

Посмотрите на некоторые примеры: освобождение Светланы Бахминой состоялось во многом потому, что общество, его активная часть, смогло выразить свою волю. Было собрано 100 000 подписей, шло информационное и политическое давление. Волю общества невозможно было проигнорировать. Проигнорировав обращение граждан, власти признали бы себя людоедами. Людоедом никто быть не хочет.

Есть и другие примеры — менее заметные, но работающие. Поскольку вопиющих примеров произвола властей стало так много, занимать моральную позицию готова значительная часть общества. Тут есть проблема порога терпения. Нужно было дождаться истории с расстрелом майором Евсюковым мирных граждан, чтобы сняли главного московского милиционера. И то пока не ясно, не шило ли на мыло поменяли. Смертью Магомеда Евлоева окрашена отставка «вечного» Мурата Зязикова. Не хочется ждать крови, чтобы перемены случились, надо бить в набат раньше, чем случится непоправимое.

Обратите внимание и на идущую саму по себе с момента «евсюковского расстрела» общественную кампанию, связанную с требованием коренных перемен в милиции. Каждый день появляются все новые и новые свидетельства избиений, противоправных действий, пыток со стороны сотрудников милиции. И массовое появление видеообращений милиционеров в интернете — как раз свидетельство того, что общественное мнение сильно взбудоражено творящимся произволом. Именно это придает смелости авторам видеороликов: общество на их стороне. Достали.

Лозунг «Да, мы сможем!» остается обществу. В идее перемен заинтересованы многие, и требование перемен уже не пустой звук. Дело общества — не дать власти девальвировать ту идею, вокруг которой оно может сплотиться. Наоборот, общество должно перехватить инициативу и требовать больших перемен, чем те, что может дать власть.

Но вопросы все равно остаются. Как сделать так, чтобы общество проснулось? Как преодолеть неверие и апатию? Как остановить «уезжантов»? Как сделать так, чтобы модернизация произошла в первую очередь в головах? Как действовать? Сколько у нас времени? Ну и главный вопрос — кто готов начать?

Помогайте, предлагайте идеи. Тогда сможем, - пишет Марина Литвинович.

Комментарий «АПН Северо-Запад»: Редакция поддерживает мнение Марины. Мы уже писали об этом год назад.