 |
 |
|
|
Я живу в Одессе. Сто лет назад наш город являлся настоящим полигоном всех мыслимых форм терроризма. В 1990-х годах левой коммунистической группой был взорван памятник «жертвам сталинских репрессий». В начале десятилетия именно у нас появилась первая в СНГ коммунистическая «террористическая группа», которую «разоблачили» в рамках так называемого «одесского пыточного процесса».
В 1909 году Петр Кропоткин, идейный вдохновитель и организатор анархистского террора в России, писал, что роковой ошибкой террористов в годы первой русской революции было то, что они шли «снимать городовых», вместо того, чтобы поднимать народ на «крупные революционные акты». Он сокрушился:
Множество пало у нас самой чудной, самоотверженной молодёжи из-за пустейших и часто зловреднейших экспроприаций, или из-за «распылённого террора». Сердце кровью обливается при воспоминании об этих гордых, честных, безвременно погибших людях.
Со времени написания этих слов прошло столетие. Множество организаций в различных странах мира своей кровью опробовали и осовременили террор. Мао, Че Гевара, Маригелла и множество их сторонников писали свои руководства, которые вскоре устаревали, дополнялись и уточнялись. На Западе были изданы тысячи книг, в которых авторы, как противники, так и сторонники террора подробно анализировали его со всех позиций. Террористическими организациями за рубежом издавалось и издается множество подпольных или полуподпольных периодических изданий, а огромное количество их сайтов заполонили Интернет. И только в России, похоже, за столетие понимание террора не продвинулось ни на йоту.
Организатор взрыва памятника «жертвам сталинских репрессий» недоумённо посмотрел на меня, когда я поинтересовался, как он до совершения акции планировал сотрудничать со СМИ.
Участники «одесской террористической группы» также показали полное непонимание взаимодействия террора и СМИ, а многие их действие напоминали скорее слепое копирование старых советских фильмов о действиях подпольщиков во время войны.
На те же грабли, похоже, наступили и «приморские партизаны», судя по их посмертному интервью.
Сегодня российское общество с удивлением открывает для себя совершенно очевидные истины, хорошо известные всем, кто интересуется терроризмом. Например, про то, что террор в связке со СМИ является сильнейшим мобилизационным средством.
Фигуранты «одесского пыточного процесса» с удивлением узнали, что судебное разбирательство над ними с освещением СМИ имело резонанс бесконечно больший, чем их вооружённые акции. Чеченские моджахеды сильны своим сайтом Кавказцентр в большей степени, чем действительной боевой силой. «Приморские партизаны» стали известны всей России из-за своих текстовых и видео обращений, а отнюдь не масштабами своих операций.
Серьёзные тексты, связанные с терроризмом в его современной, а не кропоткинской версии в России почти не появляются. К примеру, статья в русской Википедии о Фронте национального освобождения имени Фарабундо Марти поражает своей краткостью, убогостью и почти полным отсутствием серьёзных ссылок, в отличие от соответствующей английской версии. Тысячи зарубежных публикаций о различиях военной тактики и террора пяти организаций, входивших во Фронт, стали классикой на Западе. Однако они но совершенно не оставили следа ни в русской Википедии, ни в политической мысли современной России. Внутренние дискуссии этих пяти организаций о плюсах и минусах вьетнамской, китайской и никарагуанской революционной тактики, об экспроприациях, саботаже, о соотношении вооружённой борьбы и работы с массами, о национальной и компадорской буржуазии, за которыми самым внимательным образом следили миллионы сочувствующих на Западе, в России до сих пор остаются тайной за семью печатями.
В чём разница в понимании терроризма в России и на Западе? На Западе её получают в беседах с живыми революционерами, лично участвовавшими в операциях, или в их недавних мемуарах и интервью, в актуальных исследованиях в сети. В России информацию о терроре черпают в библиотеках в пожелтевших журналах столетней давности или примитивных телепередачах или фильмах.
Александр Сивов