В своей статье «Можно ли оппозиции быть русской?» Вадим Штепа пытается скрестить орла с козленком, а именно идею регионализации российского пространства с идеей образования некоей единой «русской политической нации». Под этим соусом он пытается выставить новое «русское освободительное движение» Гуляева неким регионалистским парламентским проектом, черпающим свою идеологию из истории новгородского вече. Интересно, а сам Гуляев об этом знает? Или его монархический имперский триколор обозначает «новгородский вечевой парламентаризм»? Что-то в это слабо верится.

В своих рассуждениях Вадим Штепа апеллирует к тому, что до образования московской империи на территории России существовали разрозненные княжества, которые, тем не менее, называли себя «Русью». Поэтому, мол, регионализм не противоречит наличию единой большой русской нации. Которую нужно лишь «освободить» от московского засилья. Но тут автор совершает несколько грубых ошибок.

Дело в том, что нация, в классическом понимании этого термина, предполагает территориальное, экономическое и государственное единство, а также осознание этого единства. При этом членами одной нации могут быть люди различных национальностей. Существовала ли русская нация до московского периода? Очевидно, что нет. Не было территориально-государственного и экономического единства, было лишь осознание некоей кровной близости, так как многочисленные «Руси» выросли из союза племен. То есть осознание некоей близости тогда было скорее кровным, чем каким-либо другим. Но ведь Вадим Штепа сам критикует националистов за то, что они делят людей по крови, а не по мировоззрению! И одновременно ставит в пример племенные отношения.

Другая ошибка заключается в том, что в домосковской Руси так или иначе шли центростремительные процессы, а сопротивление московской экспансии не было таким уж яростным даже со стороны Новгорода (где существовала сильнейшая промосковская партия). Но сейчас Россия, как и весь мир, подвержена обратному процессу – процессу глокализации, то есть распаду централизованных классических государств и развитию горизонтальных глобальных связей между регионами. Нации же появились вместе с абсолютистскими монархиями Европы и являются продуктом классических централизованных государств эпохи Нового времени. Никаких наций в классическом смысле этого слова не могло быть в эпоху древней Новгородской республики. Самоидентификация в те времена была региональной – новгородцы называли себя не русскими, а именно новгородцами, жители Москвы – московитами, Рязани – рязанцами и т. д. Конечно, можно возразить, что существовала «Священная Римская империя германской нации» - но полноценная немецкая нация сложилась все равно лишь после объединения Германии под властью Пруссии в последней трети XIX века… А та самая «германская нация» была таким же союзом племен, как и древняя Русь. Никакой нации, о которой говорит автор, ни там, ни здесь не было. Другими словами, призывая придумать некую «русскую политическую нацию», а затем ее «освободить» от злых московитов, Вадим Штепа противоречит и собственным отсылкам к истории Руси и современным процессам регионализации, предполагающим как раз распад классических наций и развитие региональных самоидентификаций.

Есть в рассуждениях автора и еще одно противоречие. Так, очередной его исторической отсылкой является пример образования американской нации. Но позвольте – американские колонисты, восставшие против Англии, были по своему происхождению по большей части англичанами – но ведь они себя не называли «истинными англичанами»! Они сразу же повели речь о формировании новой и независимой американской нации. Не называли себя «истинными испанцами» и борцы за независимость Латинской Америки, бразильцы не называли себя «истинными португальцами» и т. д.

В условиях глокализации не нужно придумывать огромные нации и от кого-то их «освобождать». Это – прошлый век. На повестке дня – региональная идентификация. Для жизни в эпоху глокализации нам будет достаточно того, что мы – петербуржцы и в более широком плане – европейцы. Если же мы вводим еще одну надстройку в виде русской нации, то о какой регионализации и глокализации может идти речь? Как автор собирается объяснять людям, что русский – это на самом деле тот, кто против «московской империи»? И что вся пятисотлетняя история московской России – «не русская», а «русская» была лишь при полулегендарном Рюрике? Надо думать, что услышав такую постановку вопроса, большинство просто покрутит пальцем у виска… Предлагаю автору провести эксперимент на улицах какого-нибудь российского мегаполиса и сообщить нам его результаты.

Если уж мы называемся груздем, то есть регионалистом, то надо не пытаться усидеть на двух стульях, - а полезать в кузов, то есть называть вещи своими именами. А именно утверждать, что «русский проект» себя изжил и более не актуален. Либо надо, вслед за Гуляевым, встать под царский триколор и вести речь о возрождении русской нации – но зачем тогда говорить о каком-то регионализме? Или весь пафос рассуждений сводится к тому, чтобы перенести столицу империи из Москвы в Новгород? Настала пора определяться, а не изобретать хитроумные химеры.