 |
 |
|
|
| ГЛАВНАЯ |  |
НОВОСТИ | |
ПУБЛИКАЦИИ | |
МНЕНИЯ | |
АВТОРЫ | |
ТЕМЫ |
| Четверг, 17 августа 2017 | » Расширенный поиск |
 Цензура зильбертрудов для России
Ведущий «Эха Москвы» Дмитрий Быков счёл, что Александр Островский и Максим Горький мало ругали свой народ, и решил их поправить
Многие российские писатели, в том числе и те, кого сейчас проходят в школе, отзывались об окружающем их населении довольно сурово. Наиболее державные патриоты обижаются, выискивают у классиков масонские связи либо еврейские корни, а то и пытаются урезать крамольные книжонки. Классический патриот-державник – архиепископ Сыктывкарский и Коми-Зырянский Питирим (Волочков). Владыка Питирим подверг цензуре самого Пушкина. «Сказку о попе и его работнике Балде» попытался поставить в Сыктывкаре местный театр оперы и балета. Стараниями Волочкова попа, которого Балда должен был щёлкать по лбу, из спектакля изъяли. «Я считаю, что критиковать Церковь, иерархию и священников сейчас нельзя ни в коем случае, – разъясняет архиепископ. – Потому что в настоящее время для этого нет подходящего момента. Вот в пушкинские времена могло появиться такое произведение, как «Поп и балда», и даже сами священники могли распространять о себе анекдоты, а сейчас, когда мы находимся в духовном соревновании с иноверцами, такое недопустимо». Озабоченность Питирима понятна. Диктофонная запись, на которой человек с голосом, до крайности похожим на волочковский, безуспешно склоняет к сожительству служившего в Сыктывкаре иподьякона Виталия вызвала изрядную смуту в епархии. И подогревать её всякими сомнительными сказочками Пушкина воистину недопустимо! При этом самые общечеловеческие обладатели вышеупомянутых масонских связей и еврейских корней занимают прямо противоположную позицию. По их мнению, русский народ у классиков недостаточно мерзок, и потому их следует дополнить. Антипод Питирима, сын уважаемого врача-оториноларинголога Льва Иосифовича Зильбертруда, более известный под именем Дмитрия Быкова, также взялся за произведение, входящее в школьную программу. Зильбертруд-младший решил слегка поправить пьесу «Гроза» Александра Островского, в которой купеческая жена Катерина задалась вопросом, почему люди не летают, а потом в реку кинулась. В начале 4-го действия «Грозы» трое жителей города Калинова, гуляя по бульвару, обсуждают остатки росписи на старинной арке: 1-й. А это, братец ты мой, что такое?
Как пересказывает этот диалог Быков? «Большинство обитателей города Калинова полагают, что Польша на нас упала с неба за грехи наши». Согласитесь, было бы несправедливо, объяви я алкашами всех ведущих «Эха Москвы» на том основании, что видел пьяного в хлам Быкова. Между тем он сам именно так и делает. Польша с Литвой, скорее всего, спутаны по ошибке, благо обе веками входили в единое государство. Отсебятина про грехи тоже, видимо, ненамеренная. Зато трое обывателей превращены в большинство населения нарочно. Так куда весомее звучат дальнейшие рассуждения о нынешней России как огромном диком Калинове, в котором страдают интеллигентные зильбертруды. Как посмотришь на исхудавшего, бледного, замучавшегося скакать с презентации на банкет, да с телепередачи на фуршет, автора – сразу веришь: чувак на последнем издыхании. Не щадя живота с печенью борется с фашизмом, находя в нём некоторую разницу со сталинизмом и явное сходство с лозунгами нынешнего российского официоза. «Сравнить тевтонскую прозу с романами Шпанова (хотя бы роман Роберта Кнауха под псевдонимом «майор Гельдерс» «Разрушение Парижа», демонстративно переведенный и выпущенный в СССР, — с тем же «Первым ударом»), и все интонационные, фабульные и эмоциональные различия сделаются наглядны. И это уже не градация во вкусовых качествах ботиночных шнурков, а полярность самой ориентации: от фашистской утопии, равно как и от нынешних «суверенных» потуг, несет отборной тухлятиной». Намёк на сходство современного российского агитпропа с аналогичной продукцией Третьего Рейха понятен, но неубедителен. Доктор Геббельс, при прочих своих недостатках, всё же искренне верил в свои лозунги, и потому сравнение с кремлёвскими пропагандистами типа Владислава Суркова для него оскорбительно. Однако в данном случае некультурность Быкова – вопрос второстепенный, а вот рассказывать о книге, нагло перевирая её содержание, для литературоведа непростительно. Военно- фантастический боевик Роберта Кнаусса (а не Кнауха) никакая не «фашистская утопия». Он о воздушной войне между столпами европейской демократии – Великобританией и Францией. Разве годится такая книжка для обличения России через привязку к ней Третьего Рейха? Вполне: поскольку 99,9% читателей проверять не будет, а герр Кнаусс давно умер. Как и Максим Горький, про которого Зильбертруд наврал в отдельной книге с куда большим размахом. «Достаточно прочесть «Фому Гордеева» или воспоминания о нижегородском миллионере Бугрове, чтобы представить себе истинное отношение Горького к этим богатырям (тем глупее было бы нахваливать их в присутствии Чехова, который сусальной удали терпеть не мог). Правда, в «Гордееве» есть один персонаж, в чьём ничтожестве есть повод усомниться: Яков Маякин, при всей своей юркой тщедушности, действительно в некотором смысле богатырь, и авторская ненависть к нему уж так сильна, что переходит местами в любование». Ляпнуть такое всерьёз может человек, который Горького не читал вообще. Не только Яков Маякин, но и его кум Игнат Гордеев, и зять Африкан Смолин из «Фомы Гордеева», владелица пароходной компании Васса Железнова из одноимённой пьесы, фабрикант Илья Артамонов из «Дела Артамоновых» и многие другие горьковские купцы – яркие и сильные персонажи. Неудивительно, что поволжские миллионщики Николай Бугров, Александр Зарубин, Яков Башкиров и многие другие с интересом читали Горького, а предприниматель и меценат Савва Морозов дружил с ним до конца жизни. «Очень поучительно подсказываете вы купцу, как ему жить и думать надобно, – говорил писателю, Бугров и чётко отделял Горького от авторов, подменявших художественное исследование русского купечества пустым зубоскальством. – В театрах показывают купцов чудаками, с насмешкой. Глупость. Вы взяли Маякина серьёзно, как человека, достойного внимания. За это вам честь». Ключевые слова тут «достойного внимания». Для Горького, при всей антибуржуазности его творчества, купцы достойны внимания, а иногда и уважения. Для зильбертрудов они, как и бОльшая часть населения России – досадная аномалия, мешающая в экстазе слиться с Европой прогрессивным интеллигентам и её щедрым друзьям. (Быков - бескорыстный поклонник досрочно освобождённой воровки из ЮКОСа Светланы Бахминой и отмазанной от наказания воровки из минобороны Евгении Васильевой). Настоящий интеллигент должен придерживаться тех же позиций, а если он от них уклоняется, то его можно и поправить. Как по части творчества, так и урезав биографию. Подобный фокус проделал с русским философом и публицистом Петром Чаадаевым сын одесского драматурга Станислава Адольфовича Радзинского, московский телеведущий и успешно избежавший наказания убийца 24-летней Маши Куликовой Эдуард Станиславович Радзинский. Из биографии Чаадаева Радзинский-младший аккуратно выстриг его противоречащие "общечеловеческим ценностям" работы. И прежде всего статью «Несколько слов о польском вопросе», в которой Пётр Яковлевич чрезвычайно грамотно повозил носом по столу вождей польского восстания 1830 года и его европейских покровителей. Потому что человек, зачисленный в идеологи прозападной интеллигенции, таких вещей писать не должен, а если и писал, то их следует считать ненаписанными. Дорвись до цензорских ножниц зильбертруды и радзинские - они порежут российскую историю и литературу ничуть не хуже, чем питиримы. Но, к счастью, мы живём в век интернета, и потому потуги тех и других сродни стараниям кучки тараканов перегородить плотиной горную реку. Познать прошлое нашей страны и её культуру во всей их полноте русским могут помешать только их собственные лень и нелюбознательность. Юрий Нерсесов |
|
