[Монолог одного из зрителей казни, пришедшего туда с женой]

Эту шлюху ещё не везут? Скажи мне, когда привезут, я не хочу пропустить, это же такое удовольствие! Уже вижу эту шлюху из дерьмового борделя, у меня аж озноб от предвкушения удовольствия. Ты думала, что имеешь деньги, славу, ум, красоту. По поводу последнего существовал Фотошоп, ясное дело. Откровенно говоря, я и не подозревал, что она уродлива. Мусор, всё сгнило внутри, а сейчас видно, что и снаружи тоже. Её везут как важную персону, в Мерседесе, хотя надо было бы провести пешком, подгоняя уколами в задницу, даже сейчас с ней обращаются как с важной персоной. Её рожа отражает смерть, а волосы отвратительны. Притворяется мученицей… кино… копирует Марию Антуанетту? Та, по крайней мер, была австриячкой, а это – сука. Дай мне мой сэндвич, я хочу перекусить. Ей помогают спуститься с машины, бедняжка, ей самой это трудно. Шутовство. Я помню, как её на пару с этой тварью облизывали журналы, телевидение, иностранная пресса, какой шум поднимали благотворительные организации. Фотографы снимали её с африканскими детьми на руках как Деву Марию, это было тошнотворно. На неё валились горы денег от рекламы, которая говорила женщинам: «хочешь быть такой же – купи это». Теперь они, надеюсь, поняли, что она мертвяк внутри. Я желаю ей умереть тысячу раз и потом гореть а аду. Вот она поднимается на эшафот… мой сэндвич очень вкусный. Я читал, что после отрубания голова остаётся ещё в сознании в среднем семь секунд… когда всё закончится, пойдём попить кофе? Да, в Шарбон, на канале, если дождь прекратится. Они её положили на доску… у тебя есть смартфон? Это надо заснять на видео. Снимаешь уже? Смерть! Смерть шлюхе! Справедливость! Он берут в руки шнурок, дёргает… Кляк! Свершилось! Покажите нам голову! Голову! Голову! Голову!