Дебаты вокруг советско-финской войны неожиданными и удивительными могут казаться только человеку, для которого стыдливо названная «незнаменитой» зимняя война – лишь небольшой эпизод в мировой истории. Однако как раз такие эпизоды означают гораздо больше, чем кажется, и влекут за собой самые серьезные последствия.

В англо-бурской войне победа англичан была пирровой – фактически они проиграли, так как всему миру стало ясно, что с армиями колонизаторов можно бороться на равных. Англо-бурская война предопределила распад мощнейшей колониальной Британской империи, и вызвала цепную реакцию освободительных движений в странах третьего мира. Равно как и итогом «небольших» войн России на рубеже 19-20-го веков – Крымской и русско-японской – стала демонстрация отсталости российской армии, нарастающий снежный ком внутренних проблем и, как следствие, полное переформатирование страны, приведшее к распаду империи. 

    Тяжелая ордынская наследственность

Спор между сторонниками просоветской и профинской точек зрения на зимнюю войну вовсе не умозрителен. Он означает спор между сторонниками и противниками империи. Неудивительно, что сегодня, когда власти пытаются вновь реконструировать имперское наследие, этот спор обостряется при каждом удобном случае. А случая удобнее, чем финская война, не придумать.

Россия – такая же колониальная империя, как и Великобритания, с той обусловленной географией разницей, что Россия подчиняла себе соседние, а не заокеанские земли. То, что потом официальные историографы завесили ширмой под названием «собирательство русских земель», было ни чем иным, как чередой захватов, ради которых московиты не гнушались никакими способами. Нередко они путем интриг делали это руками татарских ханов, от татаро-монголов и переняли принципы управления государством, по которым Россия живет доныне наследницей Орды. Нередко московский захват оборачивался оккупацией, репрессиями, массовым переселением народов, и в отдельных случаях геноцидом, как это было, например, с Новгородской республикой. Государство изначально строилось на силе и страхе, тем и живет доныне.

Никакого «собирательства», разумеется, не было. Доказано уже научными изысканиями, что даже сейчас русские – это как минимум три различных народа, с разницей на генетическом уровне. Между коренными жителями русского севера и русского юга разница такая же, как между норвежцем и испанцем. Что уж говорить про средневековье, когда славянской ассимиляцией еще и не пахло. Это были абсолютно разные страны с абсолютно разными народами. Те же самые древние новгородцы, надо заметить, никого не оккупировали, но основывали на новых землях другие княжества – Вятку, Пермь, также впоследствии захваченные Москвой. Московские князья допускали поблажки в отношении туземных племен, но с особой ненавистью обрушивались на демократические страны.

Ужасно, что оккупации подвергались государства родственных славянских племен. О каком панславизме после этого может вообще идти речь? Недаром панславизмом бредят в основном в России – те же самые балканские народы к этой идее всегда относились весьма скептически, понимая, что панславизм тут же обернется суровым диктатом «старшего брата». Это прекрасно понимал Тито, и избежал, между прочим, танков в Белграде, как это было в Праге и Будапеште. Остальным, чтобы понять, пришлось увидеть военное вторжение своими глазами.

Агрессия в отношении Финляндии была вызвана желанием проверить, возможно ли еще раз прибегнуть к такому старому методу «собирательства» как захват. Однако перенятые еще у татар методы уже не сработали. Лицемерная попытка в очередной раз навязать себя в качестве «старшего брата» провалилась. «Принимай нас, Суоми-красавица» – ага, сейчас, разбежались… 

    Крах советского блицкрига

Финская война стала для всей Европы символом возрождающихся имперских, колонизаторских амбиций восточного соседа. Если в 1920-е годы на молодое советское государство возлагались большие надежды, то в конце 1930-х иллюзии рухнули. Стало понятно, что ничего не изменилось, что мы снова имеем дело с попытками захвата и оккупации. Советский союз демонстративно отказался от сотрудничества и диалога с остальным миром. По линии Маннергейма немедленно пролег фундамент железного занавеса, воздвигнутый Сталиным.

Сторонники Советов оплакивают эту безуспешную попытку оккупировать Финляндию. Для них Финляндия – это просто еще один кусок земли, из которого можно было бы выжимать все соки, как выжимали столетиями до этого, а в случае чего затоптать танками. Наверняка, многие из этих сторонников лет двадцать назад клянчили жевачку у финских туристов возле ленинградских гостиниц, а пределом их мечтаний была покупка у финнов «настоящих» джинсов. О, как это, должно быть, было унизительно для «настоящих патриотов»!.. Бывший осколок империи, между тем, добился за то же время гораздо большего прогресса в повышении уровня жизни. Наверняка обиженные «патриоты» начнут кричать «зато мы делали ракеты и перекрыли Енисей» – ну, был бы в Финляндии Енисей, думаю, его бы тоже без проблем перекрыли, а от мобильных телефонов толку, ей-богу, не меньше, чем от ракет.

Эти же самые люди на кухнях говорят об атомной бомбе в Чечню, о вооруженном вторжении в Грузию и Прибалтику. В общем, люди, стрелявшие в наших отцов, строят планы на наших детей! Знакомая концепция, она называется «всех убью, один останусь». Затоптать, подчинить, вывезти лучшее и выдавать за свое, «исконное»! Даже православные символы, и те были импортированы Москвой из Новгородской республики!

В сердцах защитников Финляндии стучит пепел Новгородской республики – Новгород-то вы в крови утопили, так хоть нашлось кому вам зубы обломать, хрен вам, а не оккупация демократического государства! Горе побежденным!, – говорите вы, радостно приплясывая вокруг костра экономических войн с соседями? Так и на ваши раны соль найдется – смерть оккупантам! Niet, Molotoff! Еще про Афганистан напомним, ага. На Финляндию смотрят как на исторический пример, в надежде на то, что когда-нибудь линия Маннергейма проляжет в районе Малой Вишеры.

Спор вокруг финской войны – это спор вокруг двух точек зрения на путь развития. С одной стороны, гиперцентрализм, тотальное подчинение, «вертикаль власти», стремление решать проблемы насильственным методом без оглядки и стеснения. С другой стороны – сторонники демократического, цивилизованного подхода. Авторитаризм против демократии, «московиты» против «новгородцев», оккупация против сотрудничества. Ведь финская война была еще и войной тоталитарного государства против демократического мира. Вот о чем спор на самом деле, а не о том, кто на кого первым нападать собирался. Кстати, он еще раз показывает, насколько наследники Орды готовы придумывать оправдания для своей агрессивной политики, даже высасывая их из пальца – Финляндия хотела напасть на Советский союз, это надо же было договориться до такого! А в выборгском краеведческом музее можно увидеть советские прокламации, где город называется «исконно русский Выборг». А Варшава, Тбилиси и Бухара случайно не «исконно русские города», хочется спросить? Примерно таким же макаром сейчас «адвокаты власти» придумывают оправдания для политики Путина – правозащитники, дескать, на самом деле шпионы, а нацболы – фашисты, это из той же оперы, что и нападение Финляндии на СССР. Неспособность признавать свои ошибки и упрямство в выдаче черного за белое – плохие черты не только для человека, но и для государства.

Если бы советской агрессии в отношении Финляндии не было бы, история страны могла бы сложиться по-другому. В результате этой агрессии возникла настороженность со стороны прибалтов, логично переросшая в сопротивление оккупации. Результаты всем известны, расхлебывать до сих пор приходится. Хотя СССР все же сделал территориальные приобретения по итогам финской войны, главное поражение он, как и в случае англо-бурской войны, потерпел в виде трещины в государственном фундаменте и демонизации образа государства в глазах всего мира. Причем демонизация была сделана своими руками и добровольно! 

    Конец истерии

По факту после финской войны стало ясно одно – что эпоха российского колониализма бесповоротно уходит в прошлое. (Приобретения, сделанные СССР сразу после Второй Мировой войны, не в счет – они были получены по итогам раздела зоны влияния разгромленной Германии в виде контрибуции). Попыток силового захвата больше не предпринималось ввиду их очевидной бесперспективности. Бесперспективным это стало и ввиду консолидации мирового сообщества, и ввиду появления блока НАТО. Кстати, НАТО появилась в первую очередь для защиты от советской агрессии как реакция не в последнюю очередь на финскую войну. Так что сегодняшним ненавистникам НАТО можно сказать одно – сами выкопали себе эту яму.

После горького опыта Финляндии СССР был вынужден умерить агрессию и отказаться от присоединения стран Восточной Европы, ограничившись протекторатом. Но и это продлилось недолго – фактически до 1956 года, затем необратимо нарастало сопротивление.

Более того – это была последняя завершившаяся попытка одного государства силовым путем захватить другое государство (или хотя бы его кусок) вообще в цивилизованном мире. Следующая попытка, германская в отношении Польши, уже спровоцировала так или иначе мировую войну, и стало понятно, что отныне захваты просто так не пройдут. Вокруг последних по времени попыток всегда и ведутся реваншистские разговоры.

Финская война сегодня – водораздел между теми, кто верит в имперские амбиции и желает возвращения империи, и теми, кто выступает за вступление России в семью демократических стран. Потому что совершенно ясно, что демократическая цивилизованная страна позволить себе силовой захват соседа не может принципиально. Те же, кто оправдывает СССР в этом конфликте, ищет ему оправдания, защищает тоталитаризм и насилие. Но тоталитаризм не может быть ориентирован только извне, он обязательно в полной мере проявляется и внутри страны. Линия Маннергейма сегодня пролегает по нашим умам и сердцам. 

    Михаил Шевчук, корреспондент ИД «КоммерсантЪ», специально для "АПН Северо-Запад"