АПН
ГЛАВНАЯ НОВОСТИ ПУБЛИКАЦИИ МНЕНИЯ АВТОРЫ ТЕМЫ
Воскресенье, 28 мая 2023 » Расширенный поиск
ПУБЛИКАЦИИ » Версия для печати
Ислам как средство управления Чечней
2008-12-26 Ксения Друговейко
Ислам как средство управления Чечней

В середине октября в Грозном была открыта огромная мечеть, рассчитанная на 10 тыс. посетителей, а в ближайшее время в столице Чечни начнет работать Центр исламской медицины, специализирующийся на лечении пациентов, оказавшихся жертвами нечистой силы, посредством сур Священного Корана. Эта новость стала очередным поводом для возобновления споров о политике реисламизации, активно проводимой в Чечне президентом республики Рамзаном Кадыровым.

В рамках объявленной им программы «сохранения, преумножения и укрепления «нравственных ценностей общества» уже прозвучали требования обязательного ношения женщинами хиджаба в служебное время и в стенах учебных заведений, идея введения в ряде госучреждений форменной традиционно исламской одежды, а также настоятельный призыв СМИ к уделению повышенного внимания вопросам религии. Тонкость заключается в том, что эти инициативы не оформлены законодательно, к тому же они фактически вступают в противоречие с Конституцией Чеченской республики (ЧР), согласно которой она является светским государством, где «никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной», а также – с Конституцией Российской Федерации.

Процесс реисламизации общества сопровождается очевидным превращением ислама в серьезный политический инструмент, что, впрочем, для Чечни – не новость. Ученые выделяют 2 волны реисламизации, прокатившихся по Чечне в конце XX – начале XXI вв.

В ходе Первой Чеченской войны, которую Россия начала 11 декабря 1994 г. и завершила подписанием 31 августа 1996 г. Хасавюртовских соглашений (де-юре отложивших определение статуса ЧРИ по отношению к РФ до 2001 г., а де-факто сохранивших за республикой самостоятельность), шариатские нормы выполняли дисциплинирующую функцию и воплощались, прежде всего, во введении наказаний – как для боевиков, так и мирного населения – за употребление и продажу спиртного. В целом политическая функция ислама в тот момент заключалась в том, чтобы помочь чеченцам добиться создания независимого национального государства.

После гибели Джохара Дудаева в апреле 1996 г. и избрания в январе 1997 г. на пост президента Аслана Масхадова ислам был провозглашен государственной религией. В законодательство стали вноситься шариатские нормы, поддерживаемые деятельностью шариатских же судов, заменивших суды гражданские. Создавшаяся в результате подобных метаморфоз система шариатского правления на практике контролировалась радикально настроенными силами - т.н. ваххабитами. Здесь следует пояснить, что учение, возникшее в Аравии в XVIII в. и названное по имени Мухамеда ибн-Абдэль-Ваххаба, идеолога объединения арабских племен и борьбы против турецкого господства, в сущности, имеет довольно мало общего с современными радикальными исламскими движениями. Кроме того, современные последователи этого учения называют себя не ваххабитами, а на арабский манер «единобожниками» - муваххидун или «добродетельными» - салахийюн.

Исламские радикалы провозгласили целью борьбу за освобождение Кавказа от российского влияния и создание объединенного исламского государства. Именно на эти силы опирался Шамиль Басаев, в союзе с Хаттабом активно оттеснявший от управления республикой Масхадова. Президент ЧРИ при этом пытался найти поддержку у возглавляемых муфтием Ахмадом Кадыровым «тарикатистов» - сторонников суфистских направлений ислама, традиционных для Северного Кавказа (в отличие от «ваххабизма», распространившегося в Чечне лишь в последние 2 десятилетия).

«Политика Аслана Масхадова, - отмечает директор НИИ гуманитарных наук ЧР профессор ЧГУ Вахид Акаев, – была в этом отношении, мягко говоря, непоследовательной и потому неэффективной: обращаясь за поддержкой к сторонникам традиционного ислама, он позволял «ваххабитам» (в «северокавказском» понимании этого термина) занимать ключевые посты в собственном правительстве. Неконтролируемый рост криминального бизнеса, нарко- и работорговли в республике явились следствием именно этой непоследовательности, которая в итоге вылилась в военное столкновение между традиционалистами и ваххабитами 14-15 июля 1998 г. в Гудермесе».

Напомню, тогда произошла стычка между батальоном Национальной гвардии, подчинявшейся Масхадову, и Шариатской гвардией. В ходе боя погибло, как минимум, несколько десятков человек, большинство из которых составили «ваххабиты». 20 июля президент ЧРИ своим указом расформировал Шариатскую гвардию. С этого момента внутреннее противостояние Напомню, тогда произошла стычка между батальоном Национальной гвардии, подчинявшейся Масхадову, и Шариатской гвардией. В ходе боя погибло, как минимум, несколько десятков человек, большинство из которых составили «ваххабиты». 20 июля президент ЧРИ своим указом расформировал Шариатскую гвардию. С этого момента внутреннее противостояние республиканской власти в лице Масхадова и боевиков-исламистов перешло в ту стадию, на которой движение «ваххабитов» приняло республиканской власти в лице Масхадова и боевиков-исламистов перешло в ту стадию, на которой движение «ваххабитов» приняло «надгосударственный» характер, проявившийся в их стремлении к интернационализации конфликта и вылившийся во вторжение их 7 августа 1999 г. в Дагестан. Примечательно, что Россия в этой ситуации ничем не помогла Аслану Масхадову в его попытках удержать ситуацию под контролем. Как нетрудно понять, Кремль с самого начала был заинтересован в том, чтобы не дать Чечне возможности превратиться в полноценный субъект международного права и наладить нормальную жизнь, что неизбежно провоцировало рост радикальных настроений в республике. Активность чеченских экстремистов рано или поздно должна была дать Москве повод для полноценного военного реванша. При этом Кремль сознательно пошел на то, чтобы использовать возросший авторитет исламских институций в Чечне в собственных интересах. Для этой цели Москва переманила на свою сторону Ахмада Кадырова.

«Именно этот период, - говорит вице-президент Академии геополитических проблем, руководитель Центра стратегических и этнополитических исследований Деньга Халидов, – оказался, как стало понятно позже, не только поворотным в ходе Чеченской войны, но и определяющим для складывания нынешнего типа российско-чеченских отношений. Ахмад Кадыров, перешедший тогда на сторону федеральных властей и немало поспособствовавший переведению конфликта в тлеющую стадию, подготовил почву для создания модели республиканского управления, реализуемую в данный момент его сыном Рамзаном Кадыровым».

«Ни для кого не секрет, что Кадыров-младший, - продолжает Деньга Халидов, - сегодня чувствует себя наиболее самостоятельным исламским лидером на Кавказе, но не все понимают, что свобода его действий остается практически не ограниченной, пока соблюдаются условия взаимной лояльности между федеральным центром и чеченской администрацией. Сегодня основа этой лояльности – неформальные отношения Рамзана Кадырова с Владимиром Путиным, но для сохранения баланса сил Кадырову необходим дополнительный источник легитимации собственной власти. Реисламизация, а точнее, вторая ее волна, и выполняет сегодня роль такого источника». По словам Халидова, открытая готовность чеченского президента противостоять сепаратистским проявлениям на территории ЧР с помощью религиозного инструмента вполне эффективна.

«Безусловно, одной из важнейших и разрешимых лишь в отдаленной перспективе проблем, - осторожно добавляет Вахид Акаев, – остается дисбаланс между традиционным сознанием чеченского общества и прогрессивной правовой политической стратегией, реализация которой могла бы ускорить процесс восстановления Чечни». И тут же спешит оговориться: «Но оно все-таки осуществляется более чем достойными темпами, а этому во многом способствует создание естественного для республики религиозного фона».

Со своей стороны председатель Координационного центра мусульман Северного Кавказа, муфтий Кабардино-Балкарии Исмаил Бердыев ничего внутренне противоречивого в реисламизации Чечни не видит: «В Чечне ислам не просто религия, а естественный образ жизни, единственно возможный и, разумеется, нисколько не препятствующий разрешению актуальных сейчас для страны проблем. Рамзан Кадыров – человек нового поколения, который знает, как использовать традиции для того, чтобы создать в каждой точке Чечни цивилизацию. Разумеется, смешно было бы говорить, что создается она из воздуха. Надо отдать должное активному федеральному финансированию, но тот факт, что оно всегда доходит до назначенного места, - немалая заслуга младшего Кадырова, жесткость которого уместна и в отношении поддержания традиционного суфийского ислама». При этом Исмаил Бердыев не замечает явного противоречия своего рассуждения: если образ жизни - «естественный», то зачем же требуется государственная жесткость для его поддержания?

Заведующий отделом народов Кавказа Института этнологии и антропологии РАН Сергей Арутюнов так прокомментировал данный сюжет: «Роль религии всегда возрастает в момент общественной неустроенности – этот процесс естественен не только для ислама и вообще не только для религиозных обществ. Кадыров, взявший на себя роль регулятора этого процесса, вполне успешно ведет охоту на двух зайцев: во-первых, исламизация при нем обеспечивает своего рода народную психотерапию, во-вторых, оправдывает предельную независимость чеченского истеблишмента, для которого первостепенной задачей является контроль над всем чеченским обществом».

«На мой взгляд, - замечает Деньга Халидов. – в данный момент возрождение ряда религиозных традиций в равной степени важно для Кадырова и самих чеченцев. Но в то же время исключительно важно, чтобы чеченский президент не перегнул палку и не попытался пойти по пути построения исламского государства. Такой поворот совершенно однозначно не нужен чеченскому обществу, которое сегодня религиозно ровно в той степени, в которой религиозность способствует сохранению единства. Искусственные попытки эту степень повысить не только разрушают его, но и, в конечном счете, обратятся против Кадырова».

Впрочем, опасный сценарий, о котором говорит Халидов, едва ли грозит Чечне до того момента, пока будет сохраняться выработанная Путиным и Кадыровым политика «взаимной лояльности». Тонкость здесь заключается в том, что в любой подобной системе, основанной на личных связях, рано или поздно нарушается внутренний баланс. И в этом случае не надо быть пророком, чтобы понять: ислам в этом случае в очередной раз окажется политическим инструментом, легитимирующем освобождение Чечни от «ига неверных», а не вовсе не заставляющим их (как это происходит сейчас) мириться с верховенством «Белого царя»…

Ксения Друговейко

Мнение автора не совпадает с мнением редакции

ГЛАВНЫЕ ТЕМЫ » Все темы
Рамзанизация
ПУБЛИКАЦИИ » Все публикации
14.5.2023 Анатолий Кантор
Депутатская берлога. После того, как российские «бездумные думцы» решили вопрос «искусственного патриотизма», там (то есть в Госдуме) вознамерились нанести удар по образованию. С инициативой выступила глава комитета ГД по вопросам семьи Нина Останина.

25.4.2023 Сергей Кокорин
Дефективный менеджемнт. Визит Мантурова в Индию показал, что в российском правительстве нет людей, способных в нынешних непростых условиях выстроить грамотную, взаимовыгодную стратегию взаимодействия с нашими партнёрами. Это и понятно, «бюджетную мелочь по карманам тырить» в мирное время было значительно проще.

22.4.2023 Юрий Нерсесов
Общество зрелищ. Ярослав поёт: «Солнцем пылая над нами, гордо летая ветрами, с нами вольная земля. Навсегда». Затяни он: «Пусть солнце слепит восхищенный наш взор, под стягом великой весны – мы вместе собрались приветствовать шторм. Грядущим владеть будем мы», – никто бы разницы и не заметил. Так перед нами и вправду нацистская пропаганда?

17.4.2023 Анатолий Кантор
Депутатская берлога. Новые поправки, принятые Госдумой, наталкивают на мысль, что законодатели смогли творчески обобщить украинский опыт, с той лишь разницей, что заменой целой армии украинских военкомов, отлавливающих на улицах призывников, наши законодатели решили сделать «электронные примочки» в активно формируемом последнее время в России электронном концлагере.

13.4.2023 Юрий Нерсесов
Русофобия. Узнав о смерти Багирова, Маргарита Симоньян заголосила так, словно хоронит любимого мужа и подельника по распилу казённых бюджетов Тиграна Кеосаяна. Стоит ли удивляться скорби одной из из первейших пропагандисток «Русского мира» к существу, которое этот мир на своём органе, что между ног, вертело? Ни в коем случае!


10.4.2023 Вячеслав Всеволожский
Стратегия победы. Ничто не мешает нам использовать тактику врага. Бить нужно по элите и её интересам. И если в семейке любителей майданных печенек Коган-Нуланд кто-то наденет траур, мы ведь не будем скорбеть об этом? Если взлетят на воздух газовые СПГ-терминалы Англии и Франции, мы ведь не станем доискиваться, кто сказал кодовую фразу: «Delo sdelano»?

29.3.2023 Дмитрий Соин
Интервью. Сейчас нужен вполне конкретный четкий ультиматум Молдове: если мир на берегах Днестра не будет сохранен, в целях самообороны, сохранения жизни наших граждан, складов с оружием, это повлечёт за собой удары по центрам принятия решений, по силовым структурам Молдовы.

21.2.2023 Сергей Кокорин
Дефективный менеджмент. К вице-премьеру Денису Мантурову удивительным образом никакие санкции «не прилипали». И стоило только Владимиру Путину публично устроить ему выволочку в январе этого года, как в спешном порядке (ровно через 15 дней) США включили Мантурова в свой санкционный список. А что если в этом есть какой-то скрытый смысл?

3.2.2023 Петр Баранов
Святая церковь. Так кто же виноват в том, что церковь все 9 лет молчала, предавала единоверцев, гибнущих под пулями «украинских партнёров», вела переговоры с заклятым врагом православия – Папой, и раз за разом шла на уступки «безбожным» светским властям сопредельного русофобского государства. Кто в этом виноват?

18.1.2023 Сергей Анисимов
Полтическй портрет. Накануне католического Рождества весь мир наблюдал, как бомжеватого вида еврейский мальчик прилетел в Америку. Если бы не пышный приём, то никто бы и не подумал, что это небритое существо является сейчас самым популярным мировым политиком.