АПН Северо-Запад АПН Северо-Запад
2016-12-30
Хотел ли Ленин победы Германии?

Где жило больше угнетённых?

Вскоре после начала 1-й мировой войны, 24 августа (6 сентября) 1914 года на собрании бернской группы большевиков-эмигрантов Ленин огласил написанные им накануне «Тезисы о войне».

Лидер большевиков совершенно однозначно объявил Первую Мировую войну грабительской со стороны всех участников:

«Европейская и всемирная война имеет ярко определенный характер буржуазной, империалистической, династической войны. Борьба за рынки и грабеж чужих стран, стремление пресечь революционное движение пролетариата и демократии внутри стран, стремление одурачить, разъединить и перебить пролетариев всех стран, натравив наемных рабов одной нации против наемных рабов другой на пользу буржуазии — таково единственное реальное содержание и значение войны».

Обличив всех участников всемирной бойни, Ленин, тем не менее, высказался за поражение Российской Империи:

«С точки зрения рабочего класса и трудящихся масс всех народов России наименьшим злом было бы поражение царской монархии и её войск, угнетающих Польшу, Украину и целый ряд народов России и разжигающих национальную вражду для усиления гнёта великорусов над другими национальностями и для укрепления реакционного и варварского правительства царской монархии».

Идея поражения царской монархии как меньшего зла неоднократно повторялась Лениным и в дальнейшем, например, в работе «Война и российская социал-демократия»:

«При данном положении нельзя определить, с точки зрения международного пролетариата, поражение которой из двух групп воюющих наций было бы наименьшим злом для социализма. Но для нас, русских с.-д., не может подлежать сомнению, что с точки зрения рабочего класса и трудящихся масс всех народов России наименьшим злом было бы поражение царской монархии, самого реакционного и варварского правительства, угнетающего наибольшее количество наций и наибольшую массу населения Европы и Азии».

Если насчёт «самого реакционного и варварского правительства» ещё можно спорить, то утверждение о «наибольшей массы населения Европы и Азии», якобы угнетённой царизмом, является заведомой ложью. Напомню, в одной лишь Британской Индии в 1891 году проживало свыше 221 миллиона человек — почти вдвое больше, чем во всей Российской Империи! Столь элементарных сведений Ленин не мог не знать, однако предпочёл ими пренебречь. Как и собственным определением угнетаемой нации.

Была ли Украина царской колонией?

Рассуждая о национальном угнетении, легко поддаться субъективным оценкам. Бывшие угнетённые с жаром поведают, как они стонали, невыразимо страдая под ярмом свирепых угнетателей. «Свирепые угнетатели» в ответ расскажут, как несли свет цивилизации неблагодарным туземцам.

Есть ли объективный критерий? Да, есть. Ключевой признак колониального угнетения — ограбление колоний, причём свою долю в грабеже имеет не только буржуазия, но и рабочий класс метрополии. В датированной 1907 годом работе «Международный социалистический конгресс в Штутгарте» Ленин совершенно правильно отмечал:

«И вот, широкая колониальная политика привела к тому, что европейский пролетарий отчасти попадает в такое положение, что не его трудом содержится всё общество, а трудом почти порабощённых колониальных туземцев. Английская буржуазия, напр., извлекает больше доходов с десятков и сотен миллионов населения Индии и других её колоний, чем с английских рабочих. При таких условиях создаётся в известных странах материальная, экономическая основа заражения пролетариата той или другой страны колониальным шовинизмом».

Имело ли это место в отношении той же Украины, которая, если верить Владимиру Ильичу, страдала под «гнётом великорусов»? Соучаствовал ли великоросский пролетариат в её ограблении? Кто получал выгоды от эксплуатации украинских трудящихся?

Среди пёстрого по национальному составу класса капиталистов Украины значительным был удельный вес украинской буржуазии. При этом, не ограничиваясь территорией Украины, украинские капиталисты успешно действовали на территории российской «метрополии», где на них трудился местный пролетариат. Множество характерных примеров приведено в вышедших в 1983–1984 гг. в Киеве 4–6 томах «Истории Украинской ССР»:

«В то же время такие магнаты капитала, вышедшие из различных прослоек местной буржуазии, как Харитоненко, Терещенко, Ясюкевич, Алчевский, Бродский, Ярошинский и др., не ограничивая сферу своей деятельности только Украиной, входили в состав правлений и советов столичных банков, были членами советов русских монополистических объединений...

Царское правительство содействовало укреплению монополистической буржуазии. Широко распространились ссуды Госбанка предпринимателям, попавшим в трудное финансовое положение. В частности, сахарозаводчик Харитоненко, который оказался на грани банкротства, за несколько лет получил от казны кредит в размере 19 млн руб.»

Возможна ли подобная ситуация в «настоящей» колониальной империи того времени, вроде Британской? Можно ли представить, что африканского или индийского торговца примут на равных среди дельцов лондонского Сити, да ещё и выдадут им многомиллионные кредиты из английского бюджета? Или африканского вождя и индийского раджу, заседающих в Палате лордов? Если в нижней палате британского парламента в качестве экзотики в конце XIX века присутствовал единственный депутат-индус Дадабхай Наороджи, то в России «угнетённые» уроженцы «колоний» занимали важнейшие административные посты. Армянин Михаил Лорис-Меликов был министром внутренних дел и генерал-губернатором Санкт-Петербурга, поляк Адам Чарторыйский — министром иностранных дел, молдаванин Александр Абаза — министром финансов...

«Реакционная и варварская царская монархия» массово включала инородцев в свою элиту, назначая их на самые высокие должности. Хватало там и украинцев. Например, канцлер Александр Безбородко, фактически руководивший российской внешней политикой в последние годы царствования Екатерины II и при Павле I, или председатель Государственного совета и комитета министров Виктор Кочубей при Николае І, входившие в число первых лиц державы. Им подчинялись тысячи представителей «господствующей» великоросской нации. Само собой и в бизнесе наблюдалось то же самое. Авторы «Истории Украинской ССР», опираясь на дореволюционные источники, отмечали:

«В Киевской, Полтавской, Харьковской, Херсонской, Екатеринославской и Таврической губерниях во всех отраслях промышленности было занято 554,3 тыс. человек, из них русских — 185 тыс. (33,4%), украинцев — 204,2 тыс. (36,9%), других национальностей — 164 тыс. (29,6%). В менее развитых в промышленном отношении губерниях, таких, как Волынская, Подольская, Черниговская, из 199 тыс. человек, работавших во всех отраслях промышленности, украинцев насчитывалось 86,3 тыс., или 43,3%... Много русских рабочих было на сахарных заводах Бобринского, Яхненко и Симиренко».

Русский рабочий, вкалывающий на заводе, принадлежащем Яхненко или Симиренко, просто великолепно вписывается в картину «гнёта великорусов над другими национальностями»! Если же сравнить доходы пролетариев российской и украинской провинций, то картина, причём по данным написанной самим Лениным работы «Развитие капитализма в России», получится ещё более впечатляющей.

«На юге… рабочий стоит вдвое и даже втрое дороже, чем на Урале», – напр., по данным о нескольких тысячах рабочих, 450 руб. (в год на одного рабочего) против 177 руб… В горной статистике под «Южной и Ю.-З. Россией» разумеют губернии Волынскую, Донскую, Екатеринославскую, Киевскую, Астраханскую, Бессарабскую, Подольскую, Таврическую, Харьковскую, Херсонскую и Черниговскую. К ним и относятся приводимые цифры. Все, относящееся ниже к Югу, можно бы сказать (с небольшими изменениями) и о Польше, образующей другой, выдающийся в пореформенное время горный район».

Как мы видим, рабочий на Украине и в ещё более «угнетаемой» Польше получал почти втрое больше уральского. Контраст с «настоящей» колониальной империей налицо. Там ситуация прямо противоположная — рабочий в метрополии получает за ту же работу гораздо больше, чем рабочий в колонии. Нечто подобное на Украине имело место, но только в сравнении с Европой и США. Именно капиталисты этих стран являлись основными грабителями юго-западных губерний Российской Империи, как впрочем, и всех остальных. Дадим ещё раз слово статистикам и экономистам Российской Империи, чьи данные используют авторы «Истории Украинской ССР»:

«В 1902 г. на Украине в угольной и металлургической промышленности принимали участие 112 французских, бельгийских и немецких иностранных компаний с капиталом в 315,9 млн руб. ... Наиболее высоким удельным весом иностранного капитала отличалась тяжёлая индустрия Украины. Как и ранее, основная доля иностранной собственности принадлежала франко-бельгийским капиталистам. ... В акционерных обществах, владевших большей частью крупных заводов и рудников, господствовали иностранные капиталы. 83 иностранных акционерных общества вложили в промышленность Украины около 420 млн руб. В угольной промышленности иностранцам принадлежало 2/3 основного капитала, в металлургии — 90%. Половина всех иностранных капиталов на Украине приходилась на долю французских капиталистов, треть — бельгийских, остальные — английских, немецких, американских. Прибыли иностранных капиталистов были почти втрое выше обычных. Большая их часть переправлялась за границу. За двадцатилетний период, предшествовавший Февральской революции, из России было вывезено 7 млрд золотых руб., что почти в три раза превышало все иностранные капиталовложения в промышленность и другие отрасли экономики России».

Таким образом, никаких объективных оснований говорить о «гнёте великорусов над другими национальностями» не просматривается. Зато есть желание любой ценой обличить ненавистный царский режим, а также твёрдая уверенность Ленина и его единомышленников, что тогдашняя Россия просто обязана быть такой же колониальной империей, как и другие великие державы. Если же факты свидетельствуют против этого, тем хуже для фактов.

Игорь Пыхалов

Продолжение следует

На фото вверху - памятник В.И. Ленину в Запорожье, на который местные майданутые активисты одели гигантскую вышиванку (октябрь 2014 г.)