 |
 |
|
|
В день рождения легендарного партизана, лидера кубинской революции и последнего ушедшего в мир иной великого политика XX века Фиделя Кастро "АПН Северо-Запад" публикует главу из недавно вышедшей его биографии в серии ЖЗЛ журналиста-международника Максима Макарычева, любезно предоставленную редакции издательством "Молодая гвардия".
В 2000 году ЦРУ подготовило семидесятистраничный секретный доклад о том, каким будет мир в 2015 году. Согласно выводам «Фирмы», к этому времени на Кубе должен был пасть революционный режим, а Фидель Кастро умереть. Но американские аналитики в Лэнгли в который раз ошиблись со своими «кубинскими» прогнозами.
После событий на Балканах, уже в 2000-е годы антиамериканская риторика стала преобладающей в выступлениях Фиделя, а в вопросах внешней политики акцент почти полностью переключился на Северную Америку. Эти настроения в тот же период успешно подхватили лидер Венесуэлы Уго Чавес и боливийский президент Эво Моралес. Это неудивительно, правы те, кто утверждает, что в Латинской Америке тема «ненавистных гринго» едва ли не популярнее, чем футбол.
Фидель прекрасно помнил с детства, что семейную ферму в Биране окружали три гораздо более крупные фермы, принадлежащие североамериканцам, которые мешали дону Анхелю развиваться. Может быть, поэтому Америка всегда была врагом Фиделя.
Он продолжал бросать вызов Вашингтону с той же энер- гичностью и задором, с которыми в январе 1959 года триумфально въехал в Гавану.
Основания для усиления антиамериканской риторики у Кастро в начале нового столетия появились после того, как он понял: в Белом доме будет править бал команда неоконсерваторов-республиканцев, идейные истоки которой восходят к небезызвестной доктрине Монро. К тому же американцы через тех же самых наемников, которые едва уползли из залива Свиней, вроде террориста Луиса Посада Каррилеса, не оставляли попыток уничтожить его.
Американцы не выказывали никакого желания смягчить эмбарго, наверное, ожидая, что уж точно к 2015 году, как прогнозировало ЦРУ, режим Кастро после стольких лет блокады падет сам собой.
В Вашингтоне откровенно потешались над авторами резолюций в ООН о снятии эмбарго, хотя весь мир был «за». Представители США неизменно, причем в компании Израиля и «какого-нибудь Палау», нажимали на кнопку «против». Из Флориды из радиопередатчиков на Гавану беспрестанно лились потоки пропагандистской лжи, провоцируя недовольных режимом к бегству с острова. Оставив попытки свергнуть режим Кастро вооруженным путем, «северные соседи» начали использовать новые технологии, которые ранее принесли им успех в Восточном полушарии. В частности, при «обкатке цветных революций» в Восточной Европе, когда с участием неправительственных организаций были задействованы мощные ресурсы для свержения легитимных правительств.
Конечно, Фиделя, как политика и человека, который всегда крайне болезненно воспринимал такие «удары исподтишка», понять можно. Он отвечал американцам крайне жестко со всей присущей ему эмоциональностью и образностью. Правда, выступления его сократились. На немного, час-два, и продолжались уже, как правило, не более пяти часов. «Я пришел к выводу, что мои речи должны быть короткими», — невозмутимо сказал Фидель, вызвав улыбки у людей, знающих его.
С вступлением на должность президента США Джорджа Буша-младшего началось их личное противостояние. Фидель принялся иронизировать над новым главой Белого дома в саркастическом духе: он выразил надежду на то, что Буш-младший все же «не так глуп, как кажется», заявил, что «руководство великой империей, соседями которой мы являемся, принял на себя какой-то весьма странный тип, от которого многого ожидать не приходится».
Буш, со всей его «техасской простоватостью», обвинял Фиделя во всех смертных грехах и серьезно пытался доказать мировому сообществу то, что Куба является одним из «рассадников» международного терроризма. Для тех, кто понимал природу и характер реальных глобальных вызовов человечеству и то, откуда они исходят, такая версия нового главы Белого дома ничего кроме откровенного недоумения не вызывала. Тем более что в американских тюрьмах все ужасы содержания в кандалах и деревянных ящиках испытывали кубинские разведчики-нелегалы, «пятерка героев», которые как раз были заброшены во Флориду, чтобы разоблачить террористов.
Эти слова Буша, принимая во внимание его слабую подготовку в вопросах геополитики, в Гаване даже не стали особо комментировать. Тогда, в начале 2000-х годов, после взрыва башен-близнецов в Нью-Йорке, словом «террорист», как сейчас хакерами, власти США так запугали впечатлительного американского обывателя, что не оставили ему сомнений в том, что же считать абсолютным злом. Куда проще записать Фиделя в террористы, раз и навсегда навесив на него этот «дьявольский» ярлык, от которого в восприятии жителя США просто так не отмыться.
Однако в западном мире у Фиделя гораздо больше было не противников, чьи фамилии сейчас особо не вспомнишь, а друзей с мировым именем. Многие из них – Эрнест Хемингуэй, Гарсиа Маркес, Пабло Неруда — поистине великие люди. Обаянием Фиделя были очарованы и американцы. Причем даже из числа тех самых правозащитников, которые упрекали его положением с правами человека. Не нужно думать, что все Штаты ненавидели Фиделя. Вот какие слова сказала о нем в 2008 году Элис Уокер, известная американская писательница и правозащитница: «Он [Фидель] — это красное дерево, гигантское старое дерево, в то время как другие деревья уже скошены, а оно все еще стоит. У нас не будет никого, ему подобного. Мы будем видеть других замечательных людей, стремиться стать ими сами, но именно он является источником вдохновения».
А о Хемингуэе — речь особая. Он впервые приехал на Кубу в 1928 году для участия в соревнованиях по ловле меч-рыбы, полюбил этот остров и стал считать его своей второй родиной. На вилле под названием «Финка Вихиа», расположенной к югу от Гаваны, Хемингуэй жил с 1939 по 1960 год, пока проблемы со здоровьем не вынудили его вернуться в США. После самоубийства писателя в 1961 году его вдова передала виллу Фиделю Кастро, и в 1962 году в ней открылся музей. Хемингуэй, что называется, с натуры написал на Кубе одно из самых пронзительных своих произведений «Старик и море», за которое получил Нобелевскую премию. Уезжая с Кубы, Хемингуэй не взял из дома почти ничего. На «Финке Вихиа» с тех пор хранятся его охотничьи трофеи, коллекция мокасин и библиотека в девять тысяч томов. До революции Хемингуэй не поддерживал никаких контактов с правительством Батисты, избегал приемов и протокольных мероприятий, считая их бессмысленной тратой времени. А вот Фиделя Кастро и его соратников очень уважал, говорил, что на острове впервые пришло к власти честное, некоррумпированное правительство, понимающее нужды народа.
В мае 1960 года Хемингуэй пригласил Фиделя Кастро на турнир рыболовов, названный именем писателя. И надо же, Фидель, который до этого не жаловал рыбалку, победил на соревновании профессиональных рыболовов, поймав самую крупную меч-рыбу! Однажды Фидель рассказал, что прочитал «По ком звонит колокол» первый раз, когда был студентом. Потом перечитывал этот роман еще три раза.
В октябре 2003 года в любимом баре Эрнеста Хемингуэя «Эль Флоридита» в Старой Гаване был поставлен бронзовый памятник писателю. Он был установлен прямо на том месте, где любил сидеть Хемингуэй. Здесь он написал одну из глав «Старика и моря». Скульптор Хосе Вилья Соберон изобразил писателя облокотившимся на дальний край барной стойки. Правая рука фигуры упирается в бок, левая нога покоится на перекладине чуть выше пола. Тут же лежит бронзовое изваяние его книги. Рядом со скульптурой на стене несколько больших фотографий, запечатлевших Хемингуэя рядом с Фиделем и Че Геварой. Доброжелательный бармен из «Эль Флоридиты» рассказал автору этой книги несколько занимательных историй из жизни Хема на Кубе. Сказал, например, что в этом баре «старина Хем» познакомился с владельцем заведения Константином Рибалайва, создателем коктейля «Дайкири». В компонент этого бодрящего и освежающего алкогольного напитка входят лимонный сок, сахар, раскрошенный лед, ликер и ром трехлетней выдержки.
Папа Хем после плавания в бассейне приходил во «Флоридиту» и выпивал восемь — десять коктейлей, делая какие-то пометки. А потом, когда над Гаваной уже вовсю палило солнце, шел отдыхать к себе домой в окружении сопровождавших его местных пацанов, стрелявших у всемирно известного писателя монетку.
Считается, что друзья у человека появляются в молодости, как правило, до тридцати лет. Но у Кастро с возрастом, наоборот, возникали новые друзья-соратники. И это были латиноамериканцы с именем — Уго Чавес, Эво Моралес, Диего Марадона, боготворившие его. «Для меня он — бог» — так сказал знаменитый футболист о Фиделе Кастро. Они познакомились на Кубе, где Диего лечился от наркотической зависимости. Фидель приехал навестить его в медицинский центр Ла Прадера. Организм великого футболиста был настолько слаб и истощен наркотиками, что вернуть его к жизни не могли самые дорогие врачи на Западе.
Впоследствии Диего Марадона прошел еще один курс реабилитации от наркозависимости на Кубе и настолько проникся духом кубинской революции, что сделал на своем теле татуировки с изображением Че Гевары и Фиделя Кастро. Он дал слово лидеру кубинской революции, что завяжет с наркотиками, и сдержал его. «Меня часто обвиняли в том, что я коммунист. Нет. Я - фиделист», — однажды сказал Диего Марадона.
Не меньший резонанс имели уже упоминавшиеся в книге документальные фильмы, которые снял о Фиделе Кастро знаменитый американский режиссер Оливер Стоун, безусловно, выдающийся режиссер с высокими моральными принципами и гражданской позицией, выбивающийся из капризного мира «голливудской богемы». Они познакомились в 1987 году в Сальвадоре, где режиссер снимал ленту с одноименным названием. В феврале 2002 года встретились вновь. Провели в «беседах за жизнь» три дня, проговорив почти 30 часов. Прощаясь с режиссером, Фидель оказал ему честь, которой удостаиваются лишь главы государств, — он лично проводил его к трапу самолета в гаванском аэропорту имени Хосе Марти. (На Кубе всех высоких гостей встречает и провожает по рангу министр иностранных дел, второй человек в подобной представительской иерархии, так как глава Госсовета является и председателем правительства.) Результатом их бесед стал двухчасовой фильм «Команданте» и его продолжение — часовая лента «В поисках Фиделя».
Оливер Стоун тогда так отозвался о кубинском лидере: «Фидель Кастро — человек сильный и абсолютно здравый, живущий по модели Хемингуэя. Он стремится быть сильным и романтичным. Ему не нужен психиатр. Спустя сорок лет он по-прежнему верит в свои принципы».
Стремясь унизить Остров свободы, Белый дом иногда принимал такие нелепые меры, которые ничего, кроме изумления от такой глупости, не вызывали. Например, за курение кубинских сигар в некоторых штатах грозит штраф до 250 тысяч долларов или даже тюремное заключение сроком до десяти лет. А ведь, ужесточая санкции против Кубы, США добились абсолютно не того результата, на который рассчитывали.
Американская блокада, во-первых, привела к тому, что у кубинского режима стало больше народной поддержки. Во-вторых, американские жесткие меры и по сей день не добавляют симпатий американским властям в международном сообществе и не прибавляют популярности в мире. Что всякий раз наглядно показывает дружное голосование по резолюции в пользу Кубы в стенах ООН. Западные политики, которым, несмотря на осуждение коллег, все же удается прорваться на Кубу, тут же отмечают, насколько картинка, подаваемая средствами массовой информации, кардинально отличается от того, что они видят своими глазами. Например, экс-мэр Лондона Кен Ливингстон, посетивший Остров свободы в 2006 году, назвал кубинскую революцию одним из самых великих событий ХХ века. Он отметил, что Куба создала лучшую систему образования и здравоохранения в третьем мире, невзирая на блокаду со стороны США.
В 2003 году Фидель в который раз обратил обстоятельства в свою пользу. Он разрешил провести в стране референдум, но перехитрил «западников», сформулировав вопрос в бюллетене так: «Считаете ли вы, что политический, экономический и социальный режим, который сейчас на Кубе, должен оставаться неизменным?» Больше 90 процентов кубинцев проголосовали на референдуме за то, чтобы Куба оставалась социалистической.
5 ноября 2006 года Главное контрольно-финансовое управление США (ГАО) — орган конгресса Соединенных Штатов — опубликовало доклад на 63 страницах под названием «Помощь демократии на Кубе нуждается в лучшем управлении и надзоре». Он был составлен по запросу двух конгрессменов — республиканца от Аризоны Джеффа Флейка и демократа от Массачусетса Уильяма Делаханта, членов Комитета по международным делам палаты представителей, настаивавших на смягчении блокады Кубы и изменении антикубинской политики администрации Буша. Они хотели знать, на что были потрачены 73,5 миллиона долларов в период с 1996 по 2005 год, выделенные на подрыв позиции Кастро на Кубе. Как водится в таких случаях, произошла утечка информации, и из СМИ американцы с удивлением узнали, что более половины этих средств так и не попали на Кубу, а «осели» в Майами.
Доклад ГАО содержал неопровержимые доказательства того, что так называемые диссиденты — всего лишь группа лиц, недовольных Кастро, и финансируемая американским правительством. Конгрессменов больше всего заинтересовали не сами цифры, а то, что администрация Буша безгранично доверяла антикастровским силам. И в то же время, во-первых, отказывала американцам в их праве поехать на Кубу. Во-вторых, не открывала, по положенной квоте, «миграционные ворота» для кубинцев, желающих приехать в США, тем самым заставляя их бросаться в опасные воды Карибского моря.
В 2000-е годы Фидель стал толерантнее относиться к церкви. И вот об этом мы поговорим поподробнее, поскольку эволюция Кастро по отношению к религии крайне важна для понимания личности самого Фиделя.
Еще в начале 1959 года Фидель Кастро высоко отзывался о том, как устроено религиозное образование в государственных школах. Но по мере того как он продвигал на Кубе свои болезненные для определенных слоев общества социальные реформы, поддержка революции со стороны церкви постепенно угасала. В конце концов, церковные иерархи на Кубе вступили в противостояние с кастровским режимом.
В августе 1960 года, менее чем через два года после победы революции, епископы прошли маршем через Гавану, осуждая правительство Кастро. С начала 1960-х годов в кубинском обществе стала продвигаться идея, что католицизм — это религия конкистадоров и богатых. «Тот, кто осуждает такую революцию, как наша, предает Христа и был бы способен снова распять его», — ответил Фидель на критику.
С Кубы изгнали священников. Но как Фидель должен был реагировать на речи тех епископов, которые на кубинской земле молились за здоровье «Каудильо» — испанского диктатора, генерала Франко. Фидель в этой связи вспоминал, что церковь была соучастником диктатора Батисты, который при ее благословении и поддержке Вашингтона в январе 1934 года сверг правительство Грау Сан-Мартина, известное как правительство «ста дней». В отличие от других стран Латинской Америки (Аргентины, Бразилии, Гватемалы, Мексики, Сальвадора) на Кубе не убивали священников и епископов. Например, в том же Сальвадоре прямо во время мессы в 1980 году был застрелен известный на всю страну епископ Оскар Ромеро.
В 1962 году за его политику в отношении Кубы Ватикан отлучил Фиделя Кастро от церкви. В ответ на эту враждебную политику Святого престола в кубинской школьной программе было запрещено религиозное образование. Многие церкви закрылись и пришли в негодность. Католики и евангелисты встречались в небольших группах, за закрытыми дверями, порой даже возводя самодельные алтари в своих гостиных. Большинство кубинцев научились жить без религии: количество верующих на Кубе за несколько десятилетий сократилось с 70 процентов населения до менее чем 30 процентов в соответствии с официальными цифрами. В основном это были люди пред- и пенсионного возраста.
В результате к началу 1990-х годов молодое поколение стало искать утешение не в самой церкви: в среде студентов высших учебных заведений начали формироваться разнородные религиозные группы, едва ли не по подобию сект. Гавана рисковала потерять самый образованный слой населения.
В результате Фидель, опять как в 1970 году, после провала сафры, нашел в себе мужество признать ошибки, сделанные по отношению к религии. В 1990 году он заявил, что с церковью обошлись несправедливо, а в 1992 году запретил религиозную дискриминацию на Кубе, настояв на принятии соответствующей поправки к конституции.
Кто-то говорит, что Фидель был диктатором, но нужно ли авторитарному правителю, который может спокойно почивать на лаврах, каяться, признавать ошибки и, главное, вносить поправки не абы куда, а в Основной закон страны. На эту тему «диктаторства» уместно привести высказывание одного молодого чилийца, произнесенное им, когда участники одной правозащитной конференции во Франции в 2000-е годы принялись «полоскать» Фиделя и Кубу на чем свет стоит. «Простите, но я сам из страны, где правила диктатура [Пиночета]. Я знаю, что это такое, и я никогда еще не видел диктатора, которого интересовало бы здоровье его народа и граждан других стран. Никогда не видел диктатора, которого бы интересовало образование. Вы сами сказали, что для свободы народу нужно образование. Так что образованный народ, понятно, не в интересах диктатора. О какой такой диктатуре мы говорим? Если это диктатура, то я хочу в ней жить», — достойно ответил критикам Кастро этот молодой парень.
Кастро, как любой человек, был далек от совершенства. Как и все, он делал ошибки. Но он постоянно находил в се- бе мужество их признавать. Причем не в кругу близких, а на государственном уровне.
В религиозном мире в свое время большой интерес вызвала концепция стратегического союза между коммунистами и христианами, которая была выработана Фиделем Кастро в процессе глубокого осмысления им роли социализма и религии в мировой истории. Еще в январе 1985 го- да Фидель на встрече с группой католических епископов из США, прибывших на Кубу, заявил, что «если бы церковь создала государство в строгом соответствии с учением Христа, то оно получилось бы по подобию социалистического».
Эту мысль Фидель развил позже: «Когда Маркс создал Интернационал трудящихся, насколько я знаю, в том Интернационале трудящихся было много христиан; насколько я знаю, во время Парижской коммуны среди тех, кто боролся и умирал за нее, было много христиан, и нет ни единой фразы Маркса, которая исключала бы этих христиан... из исторической миссии совершения социальной революции… С точки зрения строго политической, а я думаю, что немного разбираюсь в политике, я считаю даже, что можно быть марксистом, не переставая быть христианином, и работать вместе с коммунистом-марксистом ради преобразования мира».
Кубинская католическая церковь в 1990-е годы получила возможность снова выступать с обращениями к пастве. Сейчас на острове больше религиозных орденов, чем их было до революции 1959 года. Число евангелических церквей в период между 1992 и 2000 годами возросло почти в два раза – до 1666.
В 1997 году Куба восстановила отношения с Римско-католической церковью. Тогда Фидель впервые встретился с папой римским Иоанном Павлом II, посетив Ватикан во время своего визита в Италию. А в начале 1998 года Иоанн Павел II по приглашению Кастро приехал на Кубу. Он посетил четыре провинции страны и отслужил четыре мессы. В 1998 году 500 тысяч кубинцев собрались в Гаване на площади Революции посетить первую в истории мессу папы Иоанна Павла II на Кубе. Понтифик осудил североамериканскую экономическую блокаду Кубы в первую очередь за то, что она ущемляет права беднейших слоев кубинского населения.
Когда понтифик умер, кубинские власти объявили трехдневный траур, а сам Фидель Кастро впервые после 1959 года участвовал в католической мессе в кафедральном соборе Гаваны. Кроме того, он приехал в посольство Ватикана в Гаване и оставил в книге соболезнований запись: «Покойся в мире, неустанный борец за дружбу народов, враг войны и друг бедных». В 1999 году руководители сорока девяти различных протестантских церквей на Кубе организовали митинг с участием ста тысяч человек на той же площади Революции. Причем Фидель Кастро сидел в первом ряду почетных гостей.
В марте 2003 года Фидель Кастро принял участие в от- крытии женского католического монастыря в Гаване. Он был награжден Крестом командора женского монашеского ордена Святой Бригитты, который был основан в Швеции в XIV веке, «в знак особого признания его заслуг в деле продвижения высоких идеалов диалога и мира». В сентябре 2013 года в апостольской нунциатуре в Гаване состоялась встреча Фиделя с папой Бенедиктом XVI. «Это была очень неформальная и дружественная встреча. Она продлилась около 40 минут. Папа дал Фиделю Кастро книги о евангелических текстах, духовности и религиозном юморе.
Другие члены семьи Кастро также присутствовали там», — заявили в пресс-службе Ватикана. В ходе своей проповеди папа римский сказал, что «христианам необходимо ставить во главу угла не свои амбиции или стремление к власти, а помощь бедным и обездоленным». А в 2015 году уже следующий папа римский Франциск посетил команданте у него дома. Представитель Ватикана отец Федерико Ломбарди заявил, что встреча продолжалась около 40 минут и была «приятельской, братской и дружественной». На встрече также присутствовали жена Кастро Далия дель Сото, несколько его детей и внуков. Именно Франциска, аргентинца по национальности, называли посредником в налаживании отношений между Гаваной и Вашингтоном.
Есть на Кубе и русскоязычная община численностью около 15 тысяч человек. В 2002 году в Гаване, в том числе на средства кубинского государства, началось строительство православного храма Святого Николая, удобное место под который выделил лично Фидель. В основание храма была заложена земля с того места, где покоятся останки советских солдат, скончавшихся на Кубе за те несколько лет, пока на острове находились советские войска. Кастро, который внимательно следил за процессом возведения храма, с глубоким уважением относился к Русской православной церкви, о чем рассказал в одноименной статье в цикле «Размышлений главнокомандующего» от 21 сентября 2008 года. Он написал о своем знакомстве с будущим Патриархом Московским и всея Руси Кириллом, заметив, что «ему было очень приятно и поучительно беседовать с ним». «Наша столица стала богаче, получив храм, достойный авторитетной Русской православной церкви», — отметил Фидель в статье.
История появления этого храма крайне любопытна. Она началась со встречи в ноябре 2004 года Фиделя с мит- рополитом Смоленским и Калининградским Кириллом, возглавлявшим Отдел внешних церковных связей Московского патриархата. Будущий Святейший Патриарх перед встречей планировал поднять вопрос о возведении в Гаване храма Русской православной церкви. «Интересно, что митрополит Кирилл, обладающий несомненным даром оратора и дипломата, а также способностью убеждать собеседника, настолько впечатлил Фиделя рассказом о Русской православной церкви, о ее роли в жизни российского общества, что к концу встречи Фидель сам предложил построить в Гаване православный храм как “памятник российско-кубинской дружбе”. Более того, команданте заявил, что будет “комиссаром этой стройки”», — говорил Мигель Паласио, который выступал в качестве переводчика на этой исторической встрече.
Вот что вспоминал о встрече патриарх Кирилл: «Фидель задавал мне много вопросов, и завершение беседы было удивительным. Он сказал: “Я буду очень счастлив, если в Гаване будет построен русский православный храм. Покажите карту Старой Гаваны, и пускай митрополит выберет место”. Я не мог принять решения, я не знал Гаваны. И тогда очень опытный человек, историк, подсказал, где лучше всего строить. Когда я сказал, что мог бы заложить первый камень в основание этого храма, но для этого мне нужно совершить литургию, я спросил: может быть, есть где-то культовое помещение? И Фидель ответил: “Да, бывший францисканский монастырь. Там музей, может быть, он подойдет вам”. Я никогда не был в этом храме, но сразу сказал, что подойдет».
На помощь тогда пришел Эусебио Леаль — главный историк Гаваны, который имеет немалый общественный и политический авторитет на Кубе. По его совету был выбран участок земли в Старой Гаване, где по соседству находятся ее главные культурные и исторические достопримечательности. На этом участке и начали строить храм.
У патриарха Кирилла осталось еще одно незабываемое воспоминание о тех днях: «Когда через пару дней я вошел в этот храм, то был поражен тем, что он был полон людьми и на передних рядах сидели уважаемые люди, члены правительства и руководители партии. И когда я стал совершать литургию, то понял, что эти люди — не просто зрители, они молились. И тогда я понял, какая была большая разница между социализмом на Кубе и в Советском Союзе. Ничего подобного в Советском Союзе было невозможно. Почему-то именно в тот момент я подумал об очень светлом и вели- ком будущем для этой страны».
Строительство храма заняло четыре года. И вот спустя несколько лет, благодаря заботе Фиделя и Рауля Кастро, в самом центре Гаваны засиял куполами русский православный храм, самый большой в Западном полушарии. Казанский храм был освящен в октябре 2008 года, в ходе Дней России в Латинской Америке. На освящении присутствовали Рауль Кастро, другие представители руководства Кубы. Святейший Патриарх Кирилл побывал на Кубе еще два раза. Вручил Раулю орден Святого благоверного князя Даниила Московского, а Фиделю передал орден «Слава и честь» — вторую по старшинству награду Русской православной церкви, которой к тому времени были удостоены только Святейший Патриарх Алексий II и Владимир Путин.
Фидель, вспоминал Мигель Паласио, тогда чувствовал себя не очень хорошо, но тем не менее встретился с митрополитом Кириллом и поздравил его с открытием храма. «Безусловно, личное расположение Фиделя к Русской церкви способствовало укреплению ее позиций на Острове свободы. При Казанском храме действует культурный центр, где регулярно проводятся мероприятия. Настоятель храма приглашается на основные государственные мероприятия. Одним словом, Русская православная церковь зняла видное место в жизни кубинского общества», — заключил Паласио.
Последняя встреча Фиделя Кастро и патриарха Кирилла состоялась в феврале 2016 года. «Чем запомнился мне Фидель? Он — харизматичный и обаятельный человек. Понятно, что он был уже не тот, что раньше. Мне довелось ви- деть его в 2005 году на международной конференции в Гаване. Кастро выступал, по-моему, около четырех часов во Дворце съездов. Потом мне удалось приблизиться к нему, немного поговорить. Он был в силе, сохранил крепкое рукопожатие. Теперь же Фидель был глубоко пожилым и нездоровым человеком. И вместе с тем я бы каждому пожелал не только в девяностолетнем, но и в более раннем возрасте иметь такую ясность и четкость ума, — вспоминал Мигель Паласио. — Говорил Фидель доступно, не отвлекаясь. Меня поразили его глаза — глаза человека, живущего максимально полно для своего состояния. Чувствовалось, что команданте хочет жить. Он внимательно слушал все, что говорил Святейший, реагировал мимикой, задавал вопросы. Например, когда встреча только началась, он спросил у Святейшего, как называется его “шапочка” (имелась в виду скуфья). Святейший ему объяснил. Святейший Патри- арх преподнес Фиделю медаль, отчеканенную к его интронизации, и иллюстрированный ежегодник “Предстоятель” о Патриаршем служении. Cупруга Фиделя хотела забрать эти подарки, куда-то положить. Но Фидель сказал: нет, дай мне, и стал с интересом их рассматривать. Сам же он подарил Святейшему свою фотографию».
Тогда Фидель признался, что по-прежнему носит тот самый крестик, который почти 60 лет назад подарила ему девочка, у которой батистовские каратели убили родителей…
Именно на Кубе 12 февраля 2016 года состоялась историческая встреча патриарха Кирилла с папой римским Франциском. Эта была первая беседа глав Римской католической и Русской православной церквей после раскола в 1054 году некогда единой христианской Церкви на Западную (Римско-католическую) и Восточную (грекокафолическую).
Максим Макарычев
Продолжение следует