 |
 |
|
|
Тайна остановленных танков
События, показанные в англо-франко-американо-голландском блокбастере «Дюнкерк», хорошо известны. Начав наступление против Франции, Бельгии, Нидерландов и Люксембурга 10 мая 1940 года, германская армия одержала блестящую победу. Потеряв 45 458 убитыми и пропавшими без вести, немцы уничтожили свыше 100 тысяч солдат противника и заставили сложить оружие около 2,5 миллионов. Франция капитулировала 22 июня, а основная часть британцев с 26 мая по 4 июня с трудом успела эвакуироваться из Дюнкерка через Ла-Манш, побросав на побережье всю боевую технику. Успеху англичан помогло то, что они ещё 17 мая втайне от французов стали отправлять домой тыловые части, а 20 мая приступили к срочному составлению плана вывоза главных сил, но едва ли не решающую роль сыграла остановка Гитлером движения вышедших к Ла-Маншу танковых дивизий.
Согласно официальной версии, фюрер 24 мая приостановил наступление на последний порт, через который могли эвакуироваться британцы, и лишь 26 мая разрешил продолжить его, но главным образом силами пехоты, чтобы сохранить танковые дивизии для грядущего наступления на Париж. Некоторые уточняют, что фюрер перенервничал, когда после британского контрудара под Аррасом малоуязвимые для немецких противотанковых орудий танки «Матильда» 21 мая прорвали позиции дивизии СС «Мёртвая голова». Подтянув 88-мм зенитки, немцы раздолбали «Матильды», но прежде чем Адольф Алоизович успокоился, англичане воспользовались задержкой, смогли перевести дух, подвести к Дюнкерку отставшие от вырвавшихся вперёд немецких танков дивизии, окопаться и начать эвакуацию. Также считается, что на ошибочное решение Гитлера повлияли командующий наносящей главный удар группы армий «А» генерал-полковник Рунштедт и глава военно-воздушных сил рейхсмаршал Геринг. Первый переоценил потери в танках и опасность вражеских контрударов, второй самоуверенно клялся потопить драпающих через Ла-Манш британцев с помощью авиации, но не сдержал слова. Версию насчёт Геринга отметаем сразу, поскольку наступление возобновилось 26 мая, когда эвакуация только началась. Потери в танках и желание их сохранить на первый взгляд выглядят куда более веской причиной. Но вот что пишет генерал Гудериан, командовавший тогда 19-м корпусом в составе 1-й, 2-й и 10-й танковых и 20-й моторизованной дивизий.
«В ночь с 26 на 27 мая корпус снова начал наступление. 20-я мотодивизия, которой были приданы полк лейб-штандарт «Адольф Гитлер» и пехотный полк «Великая Германия», усиленная тяжёлой артиллерией, получила задачу наступать на Ворму. 1-й танковой дивизии было приказано, действуя с правого фланга, присоединиться к наступающим войскам для развития успеха. Пехотный полк «Великая Германия» при эффективной поддержке 4-й танковой бригады из состава 10-й танковой дивизии достиг своей цели — высоты Крошти-Питгам. Танковый разведывательный батальон 1-й танковой дивизии занял Брукер. Было замечено усиленное движение морских транспортов противника из Дюнкерка через пролив. До 28 мая мы вышли к Ворму и Бурбур. 29 мая 1-я танковая дивизия овладела Гравлином. Однако захват Дюнкерка произошёл без нашего участия, 19-й армейский корпус был сменён 29 мая 14-м армейским корпусом. Эта операция была бы проведена значительно быстрее, если бы верховное командование не останавливало несколько раз войска 19-го армейского корпуса и не препятствовало его успешному продвижению». («Воспоминания солдата»).
Непонятно что-то выходит: Гитлер останавливает наступление 24-го, опасаясь за сохранность танков, но на Дюнкерк с 26-го по 29-е наступает именно танковый корпус! То есть фюрер сначала решил поберечь ценные танки для июньских боёв в центральной Франции, спустя два дня передумал и снова пустил их в бой, постоянно тормозя, а ещё через трое суток передумал окончательно и стал отводить корпус Гудериана с позиций, когда до победы было уже рукой подать! Немецкие танки того периода не слишком хорошо бронированы и подобное топтание на месте вместо стремительных атак наоборот приводит к росту потерь. Значит, дело не в желании поберечь бронетехнику, а в чём-то ином. В чём же именно?
Британская любовь фюрера
Ответ можно прочитать в политической библии нацизма – книге Гитлера «Моя борьба». Постоянно призывая к захвату земель России, автор столь же регулярно требует союза с Великобританией.
«Приняв решение раздобыть новые земли в Европе, мы могли получить их, в общем и целом только за счет России. В этом случае мы должны были, препоясавши чресла, двинуться по той же дороге, по которой некогда шли рыцари наших орденов. Немецкий меч должен был бы завоевать землю немецкому плугу и тем обеспечить хлеб насущный немецкой нации. Для такой политики мы могли найти в Европе только одного союзника: Англию. Только в союзе с Англией, прикрывающей наш тыл, мы могли бы начать новый великий германский поход. Наше право на это было бы не менее обосновано, нежели право наших предков. Ведь никто из наших современных пацифистов не отказывается кушать хлеб, выросший в наших восточных провинциях, несмотря на то, что первым «плугом», проходившим некогда через эти поля, был, собственно говоря, меч. Никакие жертвы не должны были показаться нам слишком большими, чтобы добиться благосклонности Англии. Мы должны были отказаться от колоний и от позиций морской державы и тем самым избавить английскую промышленность от необходимости конкуренции с нами... Только полная ясность в этом вопросе могла привести к хорошим результатам. Мы должны были полностью отказаться от колоний и от участия в морской торговле, полностью отказаться от создания немецкого военного флота. Мы должны были полностью сконцентрировать все силы государства на создании исключительно сухопутной армии. В результате мы имели бы некоторое самоограничение для данной минуты, но обеспечили бы себе великую будущность…
Кто под этим углом зрения взвесит возможности, остающиеся для Германии, тот неизбежно должен будет придти вместе с нами к выводу, что нам приходится искать сближения только с Англией. Английская военная политика имела для Германии ужасающие последствия. Но это не должно помешать нам теперь понять, что ныне Англия уже не заинтересована в уничтожении Германии. Напротив, теперь с каждым годом английская политика все больше будет испытывать неудобства от того, что французская гегемония в Европе становится всё сильнее. В вопросе о возможных союзниках наше государство не должно, конечно, руководствоваться воспоминаниями старого, а должно уметь использовать опыт прошлого в интересах будущего. Опыт же учит, прежде всего, тому, что такие союзы, которые ставят себе только негативные цели, заранее обречены на слабость. Судьбы двух народов лишь тогда станут неразрывны, если союз этих народов открывает им обоим перспективу новых приобретений, новых завоеваний, словом, усиления и той и другой стороны».
Может, в дальнейшем Гитлер пересмотрел свои взгляды? Ничего подобного. С Англией уже идёт война, но фюрер по-прежнему твёрд и незыблем. Описывая совещание, на котором Гитлер приказал остановить наступление на Дюнкерк, начальник оперативного отдела 4-ой армии Гюнтер Блюментритт вспоминал, что фюрер «удивил нас своими восторженными высказываниями о Британской империи, о необходимости её существования и о цивилизации, которую Англия принесла миру... Он сказал, что все, чего он хочет от Англии, так это чтобы она признала положение Германии на континенте. Возвращение Германии ее колоний желательно, но это несущественно... В заключение он сказал, что его целью является заключение мира с Англией на такой основе, которую она сочла бы совместимой с её честью и достоинством».
Цитируя Блюментритта в своей книге «Гибель нацистской империи», американский журналист Уильям Ширер дополняет: «С подобного рода суждениями Гитлер часто выступал в последующие несколько недель перед своими генералами, перед Чиано (министр иностранных дел Италии – Ю.Н.) и Муссолини и, наконец, публично. Месяц спустя Чиано был поражён, узнав, что нацистский диктатор, находясь в зените славы, высказывался о важности сохранения Британской империи как «фактора мирового равновесия», а 13 июля Гальдер отметил в своем дневнике, что фюрера крайне занимает вопрос, почему Англия до сих пор не ищет мира: «... Он считает, что придётся силой принудить Англию к миру. Однако он несколько неохотно идет на это.... Разгром Англии будет достигнут ценой немецкой крови, а пожинать плоды будут Япония, Америка и др.» Хотя многие в этом сомневались, но, возможно, Гитлер остановил свои танки перед Дюнкерком для того, чтобы избавить Англию от горького унижения и тем самым содействовать миру. Это был бы, по его словам, мир, в котором Англия предоставила бы Германии свободу снова направить свои усилия на Восток, на этот раз против России».
По сути о том же пишет 25 мая в своём дневнике начальник германского генштаба Франц Гальдер: «Я задумал это сражение так, чтобы группа армий «Б», осуществлявшая массированное фронтальное наступление на постепенно отходящего противника, только сковывала его, а группа армий «А», сдерживая разбитые войска противника с фронта, наносила бы решающий удар с тыла. Для этого должны были использоваться моторизованные соединения. Однако политическое руководство считает, что решающая битва должна произойти не на территории Фландрии, а в Северной Франции. Чтобы скрыть эту политическую цель, делается заявление, что территория Фландрии с ее многочисленными водными и другими преградами непригодна для танков. Поэтому следует остановить танки и другие моторизованные части по выходе их на рубеж Сент-Омер — Бетюн».
То есть, по мнению Гитлера, главное - разгромить французов, англичане пусть катятся, а нежелание рисковать танками - дезинформация для отвода глаз.
Возможность развала Британской Империи и приватизация её колоний конкурентами стали настоящим кошмаром вождя Третего Рейха. Когда Англия, испытывая острую нужду в боевых кораблях, в обмен на 50 старых эсминцев передала США свои военные базы на Багамских островах, в Британской Гвиане, а также на Ямайке и других островах Карибского моря, это решение, по словам министра, вызвало величайшее волнение в Берлине. Фюрер даже хотел разорвать дипломатические отношения с Америкой, и его едва убедили не совершать опрометчивых шагов.
Боязнь усиления США за счёт британских колоний и использования полученного ресурса против Германии заставляла Гитлера снова и снова пытаться помириться с Великобританией. Но насколько были оправданы его мечты? Кажется, любой человек, хоть сколько-нибудь знакомый с лондонской политикой, должен понимать полную их оторванность от реальности.
«Я утверждаю, что недальновидно считать ту или иную страну неизменным союзником или вечным врагом Англии. — Разъяснял депутатам Палаты общин 1 марта 1848 года министр иностранных дел и будущий премьер-министр Генри Пальмерстон. — У нас нет неизменных союзников, у нас нет вечных врагов. Лишь наши интересы неизменны и вечны, и наш долг — следовать им».
В чём заключались эти интересы? Не допустить гегемонии в континентальной Европе, какой-либо державы или их коалиции, которые могли создать вооружённые силы способные угрожать Лондону.
Разрушив французскую гегемонию в Европе в 1814 году с помощью усилившейся Российской Империи, англичане нанесли поражение России с помощью Франции в Крымской войне 1853-56 гг., а в ходе Первой мировой войны 1914-18 гг. силами главным образом русской и французской армий сокрушили нового европейского гегемона, кайзеровскую Германию. Мог ли Гитлер думать, что для него сделают исключение? Исторический опыт не давал ему повода для оптимизма, а вот собственная политическая практика…
С момента превращения нацистского лидера в германского рейхсканцлера Лондон потворствовал ему во всех начинаниях. Отмена унизительных статей завершившего Первую мировую войну Версальского договора, ограничивающих численность армии жалкими 100 тысячами, без танков, авиации и подводных лодок? Пожалуйста! Отказ от получения репараций, которые Германия обязывалась выплатить согласно тому же договору? Ради Бога! Кредит на развитие военной промышленности? Получите без малого миллиард фунтов стерлингов от Банка Англии (по нынешнему курсу десятки миллиардов!) – вернёте, как сможете. С авиадвигателями проблема? «Роллс-Ройс Кестрел» для первых моделей «мессершмиттов» на блюдечке с голубой каёмочкой, а к ним ещё много для других самолётов! Австрию присоединить? Сейчас бантиком перевяжем! Судетскую область у Чехословакии забрать и Мемель у Литвы? Да боже ж мой!
Правда, после оккупации остальной Чехии Лондон немного поворчал, а после вторжения в Польшу даже войну объявил, но фактически-то боевых действий на Западном фронте не велось! Значит, договориться вполне можно. Отсюда и остановка наступления на Дюнкерк и другие не менее интересные эпизоды британо-германского противостояния в начале Второй мировой войны.
Ловушка для Гесса
Через месяц после капитуляции Франции, 19 июля 1940 года, вождь Третьего Рейха последний раз предложил англичанам мир. Не получив ответа, он 1 августа дал указание начать операцию «Орёл» — массированное воздушное наступление на Англию.
«Орёл» взлетел 15 августа и после некоторых неудач немцы стали одолевать. «Последние два дня августа оказались особенно неудачными для истребительного командования. – Анализирует ситуацию один из крупнейших британских военных историков и теоретиков Бэзил Лиддел Гарт. – Примечательно, что небольшие группы немецких бомбардировщиков (15-20 самолётов) сопровождались втрое большим числом истребителей. 31 августа английская авиация понесла самые тяжёлые во всей битве потери — 39 самолетов; у немцев потери составляли 41 самолет. При немногочисленности сил английской авиации такие потери были недопустимыми, тем более что противника отпугнуть не удалось. Большинству аэродромов на юго-западе Англии был причинен серьёзный ущерб, а некоторые из них совершенно вышли из строя… В течение августа истребительное командование потеряло в боях 338 самолетов «Харрикейн» и «Спитфайер»; кроме того, серьёзные повреждения получили еще 104 самолета. Немцы потеряли 177 самолётов Ме-109, еще 24 таких самолёта получили повреждения. Соотношение потерь в истребителях было 2 : 1, если учесть, что по различным другим причинам из строя вышли 42 английских и 54 немецких самолёта. Таким образом, в начале сентября у Геринга были все основания полагать, что он близок к своей цели — сокрушению мощи английской истребительной авиации и уничтожению её баз на юго-востоке Англии». («Вторая Мировая война»).
Итак, британские ВВС на последнем издыхании. С 24 августа по 6 сентября, они теряют только сбитыми 295 истребителей. Ещё 171 серьёзно повреждён и часть севших с пробоинами от вражеских пулемётов машин отправляется на свалку. Ввести в строй за этот период удаётся всего 269 истребителей, эскадрильи тают на глазах, редеют ряды подготовленных лётчиков. Из менее 1000 пилотов, имевшихся в наличии, с 24 августа по 6 сентября 103 убиты и 128 тяжело ранены, а с учётом предыдущих потерь некомплект личного состава превысил 40%. Кажется, ещё одно усилие… Но 3 сентября Гитлер решает перейти к бомбардировкам Лондона, чтобы деморализовать население и вынудить Великобританию к миру.
Картина немедленно меняется, потери немцев, которым приходится преодолевать мощную противовоздушную оборону Лондона, растут, зато английские аэродромы получают передышку от непрерывных бомбёжек. С 8 по 21 сентября у англичан уничтожено в воздухе и на земле всего 139 истребителей, а с 22 сентября по 5 октября лишь 116, промышленность с лихвой восполняет потери, и Англия выигрывает воздушное сражение. С помощью вражеского главнокомандующего, стараниями которого гордый «Орёл» германских люфтваффе попал как кур в ощип.
Считается, что фюрер разозлился за удары британских бомбардировщиков по германским городам, в частности, за налёт на Берлин 25 августа, но первый английские бомбы упали на жилые кварталы Вестерланда и Хайде ещё 25 апреля 1940 года. Тогда имела место ошибка пилота, однако после начала немецкого наступления во Франции 10 мая, Черчилль потребовал начать бомбить населённые пункты Германии, и уже в ночь на 11 мая от удара по Мёнхенгладбаху погибло четверо гражданских лиц, в том числе ненароком оказавшаяся в городе англичанка.
Выходит, Гитлер решил ответить Черчиллю лишь через четыре месяца. Причём так, что в реальности, второй раз после Дюнкерка имея имеет отличные шансы добить Англию сперва на земле, потом в воздухе, прекращает добивание. После чего в Англию прилетел заместитель Гитлера Рудольф Гесс с очередными мирными предложениями.
«Черчилль знал, что, если Германия сконцентрирует свои силы на борьбе с Англией, последняя будет разбита. – Сообщал в беседе с руководством Республиканской партии США будущий директор ЦРУ Ален Даллес. – Всё, что ему оставалось, это затягивать время, искать союзников и создавать второй фронт. Он хотел, чтобы его союзниками стали две страны - Соединенные Штаты и Советы. Но для Советов, которые сотрудничали тогда с Германией, было бы слишком опасно идти на риск войны с Гитлером. Вот почему Черчилль оказался перед необходимостью сделать так, чтобы Гитлер сам объявил войну Советам… Британская разведка в Берлине установила контакт с Рудольфом Гессом и с его помощью нашла выход на самого Гитлера. Гессу было сказано, что если Германия объявит войну Советам, Англия прекратит военные действия. Гесс убедил Гитлера, что всему этому можно верить… Британская разведка сфабриковала приглашение за подписью Черчилля и переправила его Гессу. Гесс оказался в Шотландии после своего тайного перелета и получил возможность встретиться с английскими официальными лицами. Он заявил, что Гитлер нападет на Россию. Ему же в ответ было сказано, что Англия свою часть договоренности также выполнит».
Англия свои договорённости не выполнила, Гитлер осознал это слишком поздно, но широкой публике эти подробности знать не обязательно. Для неё снимаются романтические сказки, в которых беглецы из Дюнкерка спаслись исключительно усилиями вывозивших их моряков и прикрывающих эвакуацию лётчиков. Ну а нам стоит интересоваться правдой и учиться стравливать врагов между собой, чтобы солдаты НАТО истребляли исламских боевиков, те столь же старательно уничтожали их, а Россия имела свой маленький гешефт с каждого трупа.
Юрий Нерсесов