 |
 |
|
|
В связи с хаосом последних дней в Иране, который российское руководство объявило союзником, возникают законный вопрос: что же там в действительности происходит? Опять рука Госдепа?
Я в своё время поездил и по этой стране, и по прилегающему региону. Внутренние порядки в Иране где-то даже были симпатичны для моего глаза праздного туриста. Доступная медицина, бесплатные туалеты при мечетях, субсидированный хлеб. Но довелось услышать и про оборотную сторону тамошней ситуации.
Экспорт исламской революции в СССР
Для КГБ СССР не являлось секретом создание Ираном вооружённого подполья в тогда ещё советских республиках Средней Азии и контрабанда туда оружия. Считалось, что наша граница на замке, но спецслужбам Ирана как-то удавалось провезти его и складировать, до лучших времён. Я лично разговаривал с таджикским колхозником, который ещё в спокойные годы видел склад такого оружия у своего товарища. «Будет время – и ты поймёшь, зачем оно у меня», - туманно объяснял тогда тот.
Неудавшаяся аннексия Таджикистана
В соответствии с иранской версией истории таджики являются иранцами, пусть и еретиками, принявшими, в большинстве своём, суннитскую версию ислама. Доля истины в этом есть – языки очень близки, на уровне диалектов. Хотя при этом нужно всегда помнить и то, что половина жителей Ирана вовсе не являются иранцами – это азербайджанцы, курды, арабы и другие.
Во времена «перестройки» иранский режим решил воспользоваться хаосом и аннексировать тогда ещё советский Таджикистан, сделав из него автономный анклав типа Калининградской области в России. Этим планам помешало прокоммунистическое и прорусское восстание Сангака Сафарова в южной части республики, которое смело иранских ставленников из Душанбе. Среди прочего, восставшие уничтожали мулл, и на юге ещё долгое время мечети не функционировали.
Истребление политзаключённых в 1988 году
В конце ирано-иракской войны режим Исламской республики Иран опасался народных выступлений по случаю нового учебного года возобновляющих свою работу университетов (они были закрыты два года в связи с протестами учащихся). Руководство Ирака решило в превентивном порядке истребить оппозицию. Аятолла Хомейни издал фетву (религиозный указ), в котором приказывал казнить членов Организации моджахедов иранского народа или Моджахедин-э Халк (перс. سازمان مجاهدين خلق ايران, sāzmān-e mojāhedin-e khalq-e irān), главной оппозиционной организации:
«Тот, кто на любом этапе продолжает принадлежать Монафегхинам [уничижительный термин для моджахедов] должен быть казнён. Немедленно уничтожьте врагов ислама. Те, кто находится в тюрьмах по всей стране, и остаются непоколебимыми в поддержке Моджахедин-э Халк, воюют с богом и обречены на казнь».
Хомейни воспользовался тем, что эта организация сотрудничала в военном отношении с Ираком, против которого иранский режим вёл войну.
В каждой тюрьме создавалась так называемая «комиссия по амнистии», состоящая из представителя Министерства разведки (Вевак), религиозного судьи и прокурора. Но именно Вевак принимал окончательное решение. Весь судебный процесс занимал несколько минут. Если заключенные не желали полностью сотрудничать с режимом, то это считалось признаком симпатии к Моджахедин-э Халк, и их немедленно казнили. Первоначально казни проводились расстрельными командами, но их сочли слишком шумными, они тревожили заключенных и население, а также были слишком дорогими. Хотя в провинции заключенных продолжали расстреливать, в конечном итоге было решено использовать виселицы.
В Тегеране в тюрьмах Эвин и Гохардашт казни проходили каждый час с 7:30 до 17:00. Казнили детей, начиная с 13 лет, беременных женщин и стариков. В первую ночь было казнено почти 3800 человек. Чтобы упростить казни, в тюрьме Эвин заключенные были отравлены. В среднем в августе и сентябре 1988 года осуществлялось по несколько сотен казней в день, достигнув рекордной отметки в 8 000 человек за две недели.
Бойня была настолько массовой, что протестовали даже ближайшие доверенные лица Хомейни, например, аятолла Монтазери, назначенный в качестве его наследника. В письмах к Хомейни он призвал к некоторой снисходительности. В своём письме от 31 июля 1988 года он утверждал, что массовые казни заключенных только усилят симпатию к Моджахедин-э Халк. Но Хомейни приказал не жалеть никого, даже детей. Он заявил, что беременных женщин следует казнить немедленно, не давая им отсрочки для возможности родить.
Расправа распространилась на заключённых других оппозиционных организаций. Начались казни заключенных активистов Народной партии Ирана Туде (просоветская компартия) и Организации партизан-фидаинов иранского народа (перс. سازمان چريکهای فدايي خلق ايران, фракция «большинства»), при том, что обе они на начальном этапе поддержали Исламскую революцию. Продолжились казни активистов Организация партизан-фидаинов иранского народа (фракция «меньшинства»), которая с самого начала выступала против режима. Также казнили членов Рахе Каргар (Организация революционных рабочих Ирана) и двух основных курдских организаций в Иране: Комала (Революционная организация курдского рабочего народа, маоисткого толка) и Демократической партии Иранского Курдистана (националистического толка).
В Тегеране тела жертв отправляли ночными конвоями в Хаваранский район к югу от столицы, где их закапывали на пустырях в братских могилах. Места массовых захоронений вскоре стали известны в связи с тем, что их обнаруживали бродячие собаки, которые выкапывали трупы. В других регионах трупы зарывали в каналы или на кладбищах.
К осени 1988 г. было казнено 30 000 политических заключенных. Большинство жертв отбывало тюремное заключение за их политическую деятельность. Многие уже его отбыли, но их все еще держали в тюрьме. Некоторые из них уже были освобождены и их снова арестовывали с целью казнить.
Казни имели место почти во всех иранских городах. Каждый чиновник режима должен был их одобрить, иначе его увольняли, или даже уничтожали. Так, аятолла Монтазери, который протестовал, был уволен в начале 1989 года. Иранский режим продолжает отрицать эту бойню. Её организаторы или заказчики никогда не привлекались к ответственности.
Малолетняя Марджан Сатрапи из Персеполиса находилась в тюрьме вместе со своим дядей Анушем, который являлся членом партии Туде. Свои детские воспоминания о дяде, который прощался с ней перед казнью, она нарисовала так.
Геноцид в Ираке
Иззат Ибрагим ад-Дури, один из ближайших помощников Саддама Хусейна и верховный главнокомандующий иракского Сопротивления пишет о зловещей роли Ирана:
США перед своим уходом из страны передали Ирак Ирану. Сдали его клике коллаборационистов и лакеев, чтобы те могли продолжать убийства, насильственное перемещение и уничтожение страны и народа. Чтобы у Ирана были развязаны руки в распространении своего влияния на всю арабскую нацию, чтобы он мог ослабить и унизить её. Говоря это, я подчеркиваю, что имею ввиду иранцев – последователей сефевидов, врагов Ирака и арабской нации, но я не имею в виду иранского народа, который уважает арабскую нацию.
Позиция в Ирана отношения к Ираку – своему вековому историческому противнику – однозначна и близка к таковой в Древнем Риме к Карфагену: «Карфаген должен быть разрушен». С точки зрения национальных интересов Ирана, в Ираке не должно быть ни централизованного руководства, ни эффективной промышленности, ни самообеспеченности в продовольствии, ни инженерных кадров, ни грамотных управленцев, ни уважаемой власти. И эта политика проводится в жизнь руками шиитских религиозных фанатиков.
Об иракских шиитах и суннитах, о «меньшинстве» и «большинстве». Согласно переписи 1997 г., результаты которой были переданы в ООН, в Ираке было суннитов 66%, а шиитов 34%. С тех пор других переписей не производилось. Сейчас в стране идёт война вооружённых Ираном шиитов – а точнее самой дикой и отсталой их части – против значительно более культурного многочисленного и образованного суннитского большинства: калёным железом и к ногтю! Дикари хотят завладеть суннитскими землями, собственностью, полной властью, и, конечно, женщинами. Числящимся суннитами (некоторые из которых атеисты) это не нравится, и они сопротивляются с оружием в руках, а пропаганда объясняет всё происками запрещенного в России ИГИЛ.
То, какими методами выкормленные Ираном местные каратели подавляют законные чаяния иракского народа, можно коротко охарактеризовать одним словом: геноцид. И печальная судьба Мосула и множества других городов, от которых остались лишь груды кирпичей, тому свидетельство.
Синдром 1905 года
Я давно уже задавал себе этот вопрос: долго ли Иран сможет вести войну на подавление Ирака? Еженедельно границу пересекают фуры-рефрижираторы с телами убитых в Ираке и в Сирии иранских военнослужащих. И я понимал, что Россия может быть неприятно удивлена внезапно начавшейся политической нестабильностью в Иране, что сейчас и происходит.
Тысячи и тысячи гробов иранских "их-там-нетов", которые приходят в Иран, породили классический синдром на затянувшуюся «маленькую победоносную войну». Нам он хорошо знаком по истории нашей страны в 1905 и в 1917 годах. Впоследствии, его испытали другие страны мира: Германия, Франция, США и множество других. Тем более, что с годами иранский режим одряхлел, стал играться в демократию и перестал опираться на тотальный голый террор, как во время Хомейни. И крышку в перегретом котле, наконец, сорвало.
Чем может закончиться эта смута в Иране? Иранские муллы, без сомнения, будут гореть в адском огне, и они того заслуживают. Но возможен сценарий, что они могут начать гореть ещё при жизни, то есть их будут сжигать живьем. Печальная судьба мулл в Таджикистане и стихийные садистские казни «демоисламистов» осенью 1992 года прямо на улицах Душанбе показали, что подобное вполне возможно.
Александр Сивов