 |
 |
|
|
Опубликовав информацию о российских самолётах на базе Хмеймим, повреждённых в результате атаки боевиков, петербургский военный журналист Роман Сапоньков потом едва ли не месяц зачищал свой блог от «патриотических» ботов. Поскольку сетевые пакостники не щадя клавиш отстаивали честь мундира минобороны, наезд послужил поводом написать, как политруки Сергея Шойгу и министерского пресс-секретаря Игоря Конашенкова работают в Сирии со СМИ.
В мае 2016 года я второй раз оказался в Сирии. Нашей целью была съёмка старого города Пальмиры, который всего месяц назад отбили у боевиков. Мы сильно удивились, когда оказалось, что непосредственно в старом городе стояли российские военные. Несмотря на все разрешения и аккредитации от сирийского министерства обороны, нас не пустили в старый город Пальмиры и отправили в штаб российской группировки. Наше появление вызвало лёгкий шок: за появление журналистов вне Хмеймима все служебные лица могли получить по шапке (типа, проморгали «шпионов»). Нас поставили на самое видное место, под палящее солнце, и в течении четырёх часов судорожно пытались дозвониться до Хмеймима. Связи установить не удалось, самим решение страшно. В итоге нас выгнали из Пальмиры, посоветовав… барабанная дробь… работать с сирийцами.
Столь же скотское отношение демонстрировалось и по отношению к собственным солдатам. На въезде на базу, которую в декабре 2016 года показали боевики, с брошенным оружием и бронетехникой, после второго взятия штурма Пальмиры, стоял блок-пост из российских военнослужащих. Под палящим солнцем, на жаре более 50 градусов, в касках и бронежилетах, с несколькими мгновенно нагревавшимися баклажками с водой. Убежищем для отдыхавших от дежурства служил тесный туалет, типа сортир. Сирийцы, которые родились и выросли в таком климате, для своих подразделений всегда натягивают тенты для тени и привозят огромный бак с водой, с которого можно не только пить, но и умываться по несколько раз в день.
Тут надо понимать, кто такие офицеры, занимающиеся пропагандистской работой. Помимо боевых офицеров в Сирию направляются буквально толпы паразитов, которые хотят подзаработать и сделать карьеру, ничем себя не утруждая. Такие обычно сидят при базах и развёрнутых пунктах, но не в «полях», где есть риск попасть в переделку, а далеко в тылу, километрах в 40-50 и больше от линии фронта. Помимо прочего многие из них занимаются отловом прессы и запугиванием личного состава насчёт общения с ней.
Что получалось? Едва в поле зрения российского военспеца попадает российский гражданин, тут же выстраивается буквально очередь позвонить такому товарищу. Если не сольёшь, то сольют твои товарищи, ещё и тебя приплетут, что не слил. В результате мы буквально прятались от любого российского военнослужащего, чтобы избежать очередных разборок с политруками. В свою очередь подобные политруки не рискуют своей жизнью, по скольку не выезжают на передовую, однако, получают свои 200-250 тысяч рублей в месяц, все же официально они «на фронте». (40-50 км это уже зона боевых действий). Плюс выслуга лет, награды и так далее...Скажете, что эти доблестные люди гоняют вас, журналюг, чтобы вы секреты Родины не слили? Логично, но на всех остальных, будь-то хоть сирийцы, хоть европейцы их власть не распространяется! В итоге инфа всё равно утекает и далеко не всегда в дружественные СМИ. Кстати в тот самый день, когда нас выкидывали из Пальмиры, сирийцы сняли на передовой гибель российского бойца Андрея Тимошенкова от подрыва смертника и благополучно его вывесили сюжет. Тем временем команда Конашенкова сперва лгала, что потерь нет, а потом ннаврала, что Андрей Тимошенков погиб во время нападения на гуманитарный конвой (хотя он участвовал в боях при наступлении на село Арак, к востоку от Пальмиры). Для чего? А для того, же что и в брежневские времена выдавались сюжеты, о том как афганская армия боевиков гоняет, а советские солдаты цветочки сажают….
Больше всего политруки бояться за свою шкуру, перестраховываясь до абсолютного идиотизма. Например, требуют, чтобы каждый въезжающий на их территорию журналист имел аккредитацию в Хмеймиме, причем если даже журналист не работает с российской армией. Дошло до того, что там начали требовать на любой выезд письменную заявку из Москвы, которая пойдёт в Хмеймим, далее будет согласована на местах…В переводе на реальный язык это означает «никогда».
Работая в июне 2016 года в Пальмире, мы случайно нарвались на штаб наших войск, у зернохранилища. От этого штаба начинали штурм сирийцы в направлении деревни Арак. На начало штурма нас пригласили сирийцы, но не повезло - нарвались на наших, хотя всю вторую командировку, с мая по август 2016, мы старательно избегали встречи российского контингента. В его рядах царила настоящая эпидемия шпиономании и, что ещё хуже, желание слить своих же начальству, чтобы получить «палку» или просто, чтобы «не получить по голове».
Когда мы приехали на позицию, до нас докопался полковник Гена. Рядом с ним тёрся молодой пацан в бронежилете и в каске, но с зеркальным цифровым фотоаппаратом на пузе. Гена завёл нудную пластинку, которую мы очень опасались, типа, кто такие, звонили ли в Хмеймим, где разрешение. Мы объяснили, что имеем все разрешения и бумаги, от сирийцев. Гена ответил, что пацан с зеркалкой не получал по нам инструкций. (Какого хрена оба дятла должны получать разрешение на работу в Сирии российских журналистов, не уточнил). Потом раздухарился и начал угрожать, что раз мы не аккредитованы от Хмеймима, значит, мы никто, а, он может нас вывезти в пустыню и сдать боевикам. После чего побежал в штабной кунг с криком: «Ну чего, арестовываем их?»
К чести людей, которые сидели в кунге, «добро», видимо, они не дали. Гена вышел обиженный и побитый, как собака. После этого нас попросили связаться с представителем информационного центра в Пальмире, видимо, того, про который я уже писал. Мы приехали, вышел молодой мужик, лет тридцати, назвавшийся Андреем. Озираясь по сторонам, отвёл нас в сторону, за угол, и начал объяснять, что у него будут проблемы из-за нас, что мы приехали в Пальмиру. И просил согласовывать наш приезд через Москву, обещая выделить охрану, машину, переводчика и отвезти нас, куда захотим. Озирающийся по сторонам забитый хорёк хотел обезопасить свою задницу, переложить ответственность на начальство. Неудивительно, что в декабре 2016 такие драпали из Пальмиры от боевиков при первых выстрелах.
Парадоксально, но подобная сверхбдительность настоящим шпионам и террористам особо не мешает. Через двадцать минут после разговора с Андреем, неподалёку от места встречи с неприветливым Геннадием, мимо меня проехал пикап. Внутри сидело четверо в сирийской форме, но бородатые. Остановились, пронзили меня взглядом и рванули в сторону штаба, где началась пальба. Оказалось, смертники, в том пикапе. Видимо, думали, взорвать меня или попробовать накрыть штаб. А может, просто им было интересно посмотреть на живого русского. Успешно въехали на территорию штаба, но что-то не сработало. Только заслуг Гены и Андрея в этом нет. Гоняясь за журналистами, боевиков они благополучно проморгали.
Роман Сапоньков