 |
 |
|
|
Осетия – первая ласточка протестов
По распоряжению главы Следственного комитета Александра Бастрыкина уголовное дело, возбуждённое после нападений на сотрудников Росгвардии во Владикавказе, передано в центральный аппарат СК. Теперь его расследуют московские силовики и, вероятно, кто-то из участников акции, отбывающих сейчас административный арест, станет его фигурантом.
Выходить на улицы североосетинской столицы призвал оперный певец и общественный деятель Вадим Чельдиев, не верящий ни в коронавирус, ни вообще в российскую государственность, и считающий себя гражданином СССР. На Чельдиева оперативно завели дело по только что введённой в УК РФ статье 207.1 «Публичное распространение заведомо ложной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан», задержали в Санкт-Петербурге и этапировали на родину.
Там он якобы напал на сотрудника Центра Э в машине и нанес ему два удара в глаз (по версии Чельдиева, это инсценировка и один оперативник специально ударил другого). В результате было возбуждено дело по статье 318.1 УК РФ «Применение насилия в отношении представителя власти». Гражданин СССР отправился прямиком в СИЗО, где объявил голодовку.
На митинг во Владикавказе собрались полторы тысячи человек. Для одного из самых бедных российских регионов, где население в основном занято в «серой зоне» экономики и пострадало особенно сильно, ничего удивительного. Участники требовали мер поддержки со стороны властей, у вышедшего к ним главы республики – миллиардера и пивного короля Вячеслава Битарова (семейная собственность – комбинат «Бавария», в отличие от других предприятий, работает) поинтересовались, как жить без работы и доходов, а затем освистали его и потребовали отставки.
Прибывших на площадь Свободы росгвардейцев закидали камнями. Причём последние не особенно усердствовали в разгоне протестантов: в небольшой республике значительная часть населения – родственники, а бить своих не очень принято. Тем не менее, около 70 человек в итоге задержали.
Попытки официозных СМИ и подкремлёвских блогеров приписать организацию протеста несистемной оппозиции – беглому олигарху Михаилу Ходорковскому с политиком Алексеем Навальным – выглядят совсем не убедительно. Либерализм там не популярен, а вот советская идеология, пусть и в экзотической форме выраженная Чельдиевым, отклик у осетин находит.
Показательно, что ещё одним поводом для недовольства стал перенос Дня окончания Второй мировой войны с 2 на 3 сентября: в Северной Осетии это день памяти трагических событий в Беслане. При Иосифе Сталине день победы над Японией действительно отмечался 3 сентября, однако её капитуляция подписывалась на день раньше. И совершенно непонятно, зачем Госдума в авральном режиме приняла данное решение – как будто дел поважнее в текущей ситуации нет.
Похоже, Владикавказ – это первая ласточка. Ситуация усугубляется, и когда деньги у людей закончатся окончательно, страх заразиться отступит перед необходимостью выживать. И никакая Росгвардия в такой ситуации остановить их не сможет.
Нацлидер на самоизоляции
Владимир Путин вроде бы держит руку на пульсе событий. Самоизолировавшись в Ново-Огарево, регулярно проводит совещания с правительством и губернаторами, а также напрямую обращается к гражданам. Как отметил много лет наблюдающий его в ежедневном режиме корреспондент «Коммерсанта» Андрей Колесников, удалённая манера общения президенту явно нравится.
Действительно, скажем, саммит Высшего Евразийского Экономического Совета раньше занимал минимум день: пока прилетишь в одну из евразийских столиц, пока протокольное общение, двусторонние встречи, фотографирование, обед, пресс-конференция... А тут в онлайн-формате главы государств за час с небольшим справились. Красота!
Однако многие миллионы россиян сегодня волнует не ВЕЭС, а то, что прямых мер социальной поддержки оставшимся без работы гражданам так и не последовало: Кремль не даёт отмашку на прямую раздачу денег населению, как практикуется в других странах, например, в Новой Зеландии. И не отменяет платежи по ЖКХ за весенние месяцы, как сделали в отнюдь небогатой Грузии.
Меры поддержки государства направлены в первую очередь на крупный бизнес, вроде полугосударственных сырьевых корпораций. В общем, всё в логике сложившейся в России в последние 30 лет политико-экономической модели, в рамках которой верховная власть старается максимально сбросить с себя груз социальных обязательств.
При этом ответственность за борьбу с эпидемией и поддержку граждан президент фактически переложил на власть региональную. Удивительное дело: ведь Путин всегда считал своим достижением строительство вертикали, говорил, что в 90-е страна стояла на грани распада, а ему удалось утихомирить губернаторскую «вольницу». В критической ситуации же оказалось, что вертикаль не работает.
В некоторых регионах, как в Санкт-Петербурге, в детских садах и начальной школе выдают продуктовые наборы, что стало неплохим подспорьем для наиболее уязвимой части населения – семей с детьми. Но в других, как в Чувашии и на Алтае, не дают ничего даже и малоимущим. Или выделяют такой паёк, что его брать страшно, как было в нашумевшей истории в карельской Питкяранте, где школьникам выдали по две сосиски и мешочку муки с жуками.
Некоторые особо одарённые главы субъектов, как например в Забайкалье, попытались было ввести сухой закон. Рискуя, что палёная водка и суррогаты унесут больше жизней местных жителей, чем коронавирус. К счастью, эти меры долго не продержались.
Возникла и фронда политическая: тут первым отметился глава Чечни Рамзан Кадыров. Сперва дал жёсткий ответ премьеру Михаилу Мишустину, указавшему на недопустимость закрытия границ республики. А потом и вовсе опубликовал пост с резкой критикой в адрес Федеральной службой безопасности, якобы потворствующей выступающим против его народа «Новой газете» и «Эху Москвы». Тем самым Разман Ахматович в очередной раз дал понять, что подчиняется только лично президенту Путину, а силовиков и прочее начальство видал в известном месте.
На этом фоне усилились подковерные разборки между башнями Кремля. Наиболее мощно на сегодняшний день выглядят позиции мэра Москвы Сергея Собянина. Именно его поставили руководить борьбой с коронавирусом, а не Михаила Мишустина, которому это вроде бы по должности положено.
Поэтому Собянин периодически подвергается атакам, например, со стороны представляющих иной центр силы сенатора Андрея Клишаса и главы Совета Федерации Валентины Матвиенко. Первый критиковал московские власти за самоуправство. Ну а Валентина Ивановна прозрачно шутила насчёт введения электронных пропусков в столице: «У нас 5 тысяч рублей – лучший пропуск».
Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков назвал «истеричными проявлениями» опасения о том, что на фоне коронавируса в России могут повториться криминальные 1990-е. Однако в реальности оказывается, что мы не так уже далеко ушли от той эпохи с Уральской республикой губернатора Свердловской области Эдуарда Росселя, этническими сепаратизмами, самоуправством региональных баронов и разборками в высших эшелонах власти.
Посадки за митинги и фейки?
Понимая, что обстановка накаляется, правительство и Госдума пошли по привычному пути – активно генерируют новые запреты и ограничения для граждан. И вместе с необходимыми мерами медицинского и дисциплинарного характера появляются инициативы, прямо бьющие по правам и свободам. А самое главное, есть подозрение, что они останутся в силе и после эпидемии.
К примеру, на минувшей неделе стало известно о предложенных МВД поправках в закон «О полиции», согласно которым расширяется возможность применения сотрудниками оружия, им разрешается вскрывать частные автомобили, а также оцеплять жилые дома и иные объекты по команде начальника территориального подразделения. Но самое интересное, что полицейских предлагается наделить иммунитетом за действия, совершённые при выполнении должностных обязанностей.
То есть, скажем, избил задержанного – и гуляй смело? Правозащитники отмечают, что размытость формулировок, как это часто бывает в нашей стране, может привести к ещё большей безнаказанности и произволу силовиков.
Или вот на правовом портале правительства выложен подготовленный тем же МВД проект указа президента РФ «О внесении изменений в Стратегию противодействия экстремизму в РФ до 2025 года». Там, в частности, предлагается приравнять к экстремизму несанкционированные протестные акции. Какие правовые последствия это будет нести в случае подписания указа президентом? Участникам не разрешенного властями митинга – как в том же Владикавказе – можно будет сразу ст. 282 УК РФ шить и отправлять в колонию на несколько лет?
– Сам по себе рассматриваемый проект не является и не может являться нормативным актом, устанавливающим дополнительные основания для привлечения к уголовной ответственности, потому что это исключительно прерогатива федеральных законов, принимаемых парламентом, – комментирует адвокат петербургской коллегии «Алиби» Глеб Лаврентьев. – Понятие «экстремизма» и сопутствующая терминология трактуются исключительно в Федеральном законе «О противодействие экстремистской деятельности», и при применении соответствующих статей УК РФ расширительному толкованию не подлежат. Однако вызывает опасения, что после утверждения рассматриваемых изменений в Концепции, на её основании могут быть приняты поправки в законодательстве, относящие, например, в той или иной степени к экстремистской деятельности «несогласованные публичные мероприятия (в том числе протестные акции)».
При этом и ранее известна практика правоохранительных органов и судов относить к эпизодам экстремистской деятельности не только нарушения законодательства о проведении публичных мероприятиях, но и гораздо менее значительные административные правонарушения. Например, в ходе «Процесса Двенадцати» над руководством петербургского отделения партии «Другая Россия» следствием, а затем и судом, в качестве формы участия в деятельности организации, запрещённой как экстремистской, были признаны как участие в несогласованных протестных акциях, так и, например, переход улицы в неположенном месте.
Другой новацией стал недавно принятый и уже применяющийся на практике закон о распространении фейков про коронавирус, подразумевающий санкцию вплоть до лишения свободы на 5 лет. Первой по нему привлекли петербургскую активистку Анну Шушпанову, за пост в соцсети, что в Сестрорецке больного коронавирусом якобы отправили из больницы домой на общественном транспорте. Правда, пока девушка находится в статусе свидетеля. Возникают вопросы: как определяется, сознательно гражданин распространил фейк или просто, скажем, сделал перепост новости в соцсетях, считая данную информацию правдивой? Подлежит ли он ответственности?
– По смыслу формулировок в новых ст. ст. 207-1, 207-2 УК РФ «Заведомо ложная информация», органам предварительного расследования необходимо доказать, что гражданин знал, что распространяет ложные сведения, – говорит адвокат Лаврентьев. – Более того, с учётом формулировки «под видом достоверных сообщений» в распространяемой информации должны быть указаны ссылки на её «достоверный» источник, полагаю, эти ссылки тоже должны быть заведомо ложные. Исходя из принципов уголовного законодательства, такое преступление должно совершаться как минимум с косвенным умыслом, неосторожные действия не должны быть наказуемы. Однако, зная обвинительный уклон российского правосудия, можно предположить, что к доказательству вины органы следствия будут относиться как обычно формально. Например, просто переложат с себя всю ответственность на каких-нибудь привлечённых экспертов (лингвистов, филологов, психологов, других «социо-гуманитариев»), которые дадут соответствующее заключение на основании какой-нибудь только им известной методики, что «да, информация заведомо ложная, и да, распространялась под видом достоверных сведений», всё! И попробуй, опровергни!
– Каким же образом определяется, является ли та или иная информация фейком или, к примеру, оценочным суждением? Какие государственные органы призваны давать оценку, ложная информация или нет? Как это будет работать на практике?
– Всё просто, не требуют доказательств только общеизвестные факты. Бремя доказывания ложности распространяемой информации также лежит на стороне обвинения. Думаю, в зависимости от содержания распространяемых сведения будут использоваться различные способы доказывания. Например, данные Росстата, минздрава, когда речь пойдёт о количестве заражений, смертей и т.п. Ложность конкретных фактов будет устанавливаться всеми видами доказательств по уголовному делу: свидетельские показания, письменные документы, видео и аудиозаписи. При этом никакие доказательства в уголовном процессе не имеют заранее предустановленной силы, и должны оцениваться все в совокупности. По вопросам, требующим «специальных познаний», опять же начнут назначать различные экспертизы, например, судебно-медицинские.
Андрей Дмитриев, редактор "АПН Северо-Запад"
Материал опубликован на портале конкретно.ру