 |
 |
|
|
11 сентября 2001 года, казалось, сбылись самые фатальные голливудские кошмары. Под истошные вопли толпы в клубах гари и пыли небоскребы Манхэттена складывались как карточные домики. За чередой апокалиптических картин в массовом сознании остался незамеченным факт, изумивший тогда автора данных строк: четыре террористических акта, связанные с захватом пассажирских самолетов и их использованием в качестве «ракет» для ударов по экономическим и политическим центрам США длились менее 1,5 часов, не нарушили ни одного значимого процесса жизнедеятельности американского общества и не уничтожили ни одной более-менее заметной персоны в правящей верхушке. Однако так впечатлили эту самую верхушку, что вызвали настоящую панику в экономической жизни страны. Следствием последней стала волна банкротств с крахом таких гигантов как Enron Corporation (22000 сотрудников и более 100 млрд выручки в год) и суммарным ущербом экономике страны более 1,2 трл. тогдашних долларов (что равно 2 трл. нынешних баксов) Как же давно никто не поднимал на них руку, подумалось мне тогда! Насколько морально не готовы оказались владыки западного мира к такому повороту событий и как в реальности хрупок их мир! И это - те люди, которые пытаются навязать человечеству своё господство?!
В условиях, когда самыми эффективными за последние полтора года акциями российских властей стали: провоцирование бунта с последующим разгромом наиболее боеспособного российского военного формирования, массовое изгнание неполиткорректно докладывающих генералов и посадка в тюрьму И. И. Стрелкова, самое время подумать о плохом варианте развития СВО или выражаясь фигурально – «заглянуть правде в глаза». Оценку перспектив войны на истощение России и Запада автор давал почти полгода назад в материале «О перспективах». Сейчас, в период прибытия на вооружение ВСУ в товарных масштабах крылатых ракет и западных танков, те оценочные суждения можно считать уже свершившимся фактом. Поэтому ограничимся лишь напоминанием вывода из того апрельского материала: «Если оставить Россию в парадигме ресурсного поединка с коллективным Западом, даже реализуя при этом некоторые рецепты сталинского руководства экономикой, осуществляя массовую мобилизацию и поднимая общий уровень дисциплины в армии и обществе, можно лишь отсрочить неизбежное поражение России, но не предотвратить его».
Разумеется, на сакраментальный вопрос операционных палат: «Каковы наши шансы?» хочется ответить максимально позитивно. И такой ответ будет дан, но с одной важной оговоркой – от нынешней российской власти автор ничего разумного не ждет, поэтому ни к чему её не призывает и считает саму попытку диалога с ней столь же продуктивным занятием как беседу со стайкой аквариумных рыбок. В этой связи можно лишь выразить надежду, что среди многих сбывшихся прогнозов патриотической оппозиции будет и тот, который предполагает наличие у России «вменяемой власти», которая сплотит русский народ и поднимет его на борьбу с агрессией НАТО. В предлагаемом материале, в развитие предыдущих публикаций, выносится на обсуждение военно-политическая концепция достижения победы над врагом, в условиях, когда сила будет уже не стороне России.
Ранее был рассмотрен и обоснован один из целеполагающих тезисов нынешней войны: «Запад является ключевым и в тоже время слабейшим звеном в цепи антироссийских заговоров. Причины такого положения сводятся к двум факторам: во-первых, Запад является материальной основой украинского сопротивления и подлинным центром принятия решений, без него Украина — ничто; во- вторых, западные общества и близко не имеют тех мотивов вести борьбу и нести в ней те жертвы, которые есть у российского общества и которые российское общество уже несет в этом конфликте». Логическим выводом из этого суждения является принципиальное положение о планировании наших военных операций «в особый период», когда провал СВО станет очевидным – именно Запад должен стать целью наши военных ударов.
Здесь мы сталкиваемся с двумя, на первый взгляд фатальными возражениями. Во-первых, нанесение военного удара по ядерной державе, пусть поначалу и неядерными вооружениями – это неизбежная ядерная война. Во-вторых, даже если Запад «примет правила игры» и также будет вести войну только неядерными средствами, ничего хорошего это России не сулит из-за катастрофического материального превосходства стран НАТО над Россией. Для наглядности, представление о соотношении запасов готовых военных самолетов России и западной коалицией дает следующая таблица, по остальным видам вооружений картина примерно такая же. Тем не менее, оба этих возражения при ближайшем рассмотрении вовсе не оказываются непреложными истинами.
«Неизбежность ядерной войны» оказывается очень даже избегаемой при соблюдении определенных принципов. На Западе отлично поняли тот важный психологический момент, что любое правительство, располагающее ядерным оружием, будет крайне не заинтересовано в принятии решения на его применение против другой ядерной державы, так как это равносильно вынесению смертного приговора самим себе и собственному народу. Поэтому еще в 1954 г. в предисловии к знаменитой «Стратегии непрямых действий» классик англо-саксонской военной мысли Лиддел Гард сформулировал принцип ведения неядерной войны против ядерной державы в виде следующей стратегемы: «Решится ли какое-либо ответственное правительство применить водородную бомбу в ответ на непрямую агрессию или любую другую агрессию ограниченного характера? Какое… правительство пошло бы первым на такой шаг, который… называют «самоубийством»? Таким образом, можно предположить, что водородная бомба не будет применена в случае любой угрозы, которая не повлечет за собой более гибельные последствия, чем сама бомба». Ключевая идея здесь – «непрямая агрессия». И мы на практике СВО видим, что все действия НАТО осуществляются таким образом, чтобы максимально исключить формально-правовые поводы для руководства России сделать однозначный вывод о том, что мы находимся в состоянии прямого вооруженного конфликта с Западом. Конфликт опосредован и оставлять возможность противоположной стороне определять его как противостояние с третьим лицом - «не- Западом».
Предлагаемые военные операции против Запада (прежде всего против США и Англии) видятся как серия масштабных диверсионных акций, осуществляемых от имени третьей силы – «посредника», пусть даже самого экзотичного политического окраса (что-то вроде «Американского добровольческого корпуса» или «Лиги за возрождение Конфедерации») - без официального объявления войны и без использования официальных ВС РФ, силами парамилитарных военных структур (вот где пригодились бы специалисты известного ЧВК!). При этом любой формат непрямого вооруженного воздействия поставит правительства коллективного Запада в ситуацию заранее предопределенного выбора: либо вынужденно принять правила «опосредованного военного конфликта», либо признать официально состояние войны с Россией и превратить свои страны в ядерный крематорий.
Таким образом секрет нашей победы сводится к ответу на всего лишь на один вопрос — каким образом причинить максимальную боль элите коллективного Запада? Чтобы ответить на него нужно четко понимать сущность её подлинных интересов и практикуемые ею способы принятия решений.
Политическое устройство нашего общества сильно отличается от западного. В России общество является достоянием бюрократии, а потому все вопросы его жизнедеятельности зависят от субъективных предпочтений и своекорыстного произвола высших чиновников. Чем во многом и объясняется наше нынешнее положение. На Западе хозяевами общества является класс сверхбогатых собственников, по отношению к которому бюрократия играет подчиненную роль. Это не значит, что бюрократия западных обществ абсолютно несамостоятельна в принятии решений. Её роль и объем власти сопоставим с ролью наемного директора в частной фирме, который наделен свободой выбора в оперативных вопросах, но не принимает стратегических решений без санкции хозяина фирмы и может быть в любой момент отстранен «от должности». Образно говоря, Вашингтон – это лишь оперативное руководство, все стратегические решения за Уолл-Стритом. Но кто такие, люди Уолл-Стрита и кто там хозяин? Ответ на этот вопрос из уст легенды американского бизнеса еще столетие назад признавался истиной и ни кем не опровергнут по настоящее время: «Банкиры играют в промышленности слишком большую роль. Тайно это признало большинство деловых людей. Открыто это признается редко из страха перед банкирами. Легче заработать состояние денежными комбинациями, чем производственной работой.
Удачливый банкир, в среднем, менее умен и дальнозорок, чем удачливый предприниматель, и все-таки банкир практически господствует в обществе над предпринимателем посредством господства над кредитом» (Генри Форд «Моя жизнь, мои достижения»).
Итак, банковское сообщество, управляющее капиталами западного мира и является его подлинным владыкой и тем субъектом, от которого зависит интересующее нас решение по украинскому конфликту.
Смысл банковской деятельности сводится к управлению деньгами, а если говорить уж совершенно грубо — к спекулированию ими и извлечению максимальной прибыли из этих спекуляций. Казалось бы, все просто: берешь деньги у одного лица под меньший процент, даешь их другому лицу под больший процент и процентную разницу кладешь себе в карман. Увы, по таким принципами банки перестали работать еще со времен позднего Средневековья. А виной тому развитие экономических технологий увеличения прибыли от денежных спекуляций. Например, дав взаймы какому-то лицу деньги, банк взамен получает аналог долговой расписки — ценную бумагу дающую право либо на возврат вложенных средств, либо на получение доли в имуществе должника: вексель, облигацию, акцию и т. п.
Ценная бумага, это уже товар, который можно заложить другому банку и, если она считается надежной, то получить под неё в кредит от 50 до 70% от её номинальной стоимости. Сделав так несколько «оборотов» можно в разы увеличить количество, находящихся в управлении банка средств. Правда с каждым «оборотом» денежный спекулянт вынужден поднимать процентную ставку, под которую он ссужает деньги своим должникам, поскольку теперь ему приходится оплачивать проценты других спекулянтов и что-то пытаться выкроить на себя. Более того, ему приходится на каждом «круге» иметь дело со все менее надежными заемщиками, потому что за дорогие кредиты хватаются только те у кого дела совсем плохи. Но даже и это давно — вчерашний день банковского бизнеса. С развитием биржевой торговли скорость и размах спекуляций возросли до такой степени, что вошли в число определяющих факторов мировой экономики. Американские фермеры, в конце XIX в. выписывавшие расписки на поставки продуктов к определенной дате и представить себе не могли, какого джина выпустили из бутылки, когда эти расписки придумали продавать на Нью- Йоркской бирже. Спекулировать стали не только чужими долгами или правом на чужое имущество, но и обязательствами по поставкам различных товаров. Отсюда пошло такое выражение как «бумажная нефть».
Впрочем, «бумажными» теперь являются практически все виды сырья и продовольствия и объем биржевой торговли ими на порядки превышает наличие реальных товаров в мире. Изменился сам смысл финансового бизнеса. Основной доход на финансовых рынках теперь стали получать не столько от платежей должников по процентам и не от разницы между покупкой и продажей товара, а от котировочной стоимости ценных бумаг. Весь смысл экономической деятельности свелся к тому, чтобы раздуть или снизить стоимость продаваемых на бирже активов (поединок «быков» и «медведей») и пристально следить за каждой строчкой новостей, которые могут повлиять на будущие цены, выискивать любую, пусть даже самую крохотную дырочку, просвет между ценами на активы, чтобы найти «маржу» - разницу, на которой можно наварить цент-другой. Копейка рубль бережет! На бирже даже один цент, помноженный на миллион баррелей или тонн – «бережет» кому-то 10 тысяч долларов… При колоссальных объемах торгов малейшие колебания цены – а они непременно происходят по много раз за день – означают возможности огромных заработков. Ну и страшных убытков, соответственно, тоже, одного без другого не бывает. Когда вам говорят, что Джефф Безос, Илон Маск или Билл Гейтс обладают таким-то количеством миллиардов долларов, это вовсе не означает, что такое количество денег хранится у них на счетах. Это всего лишь биржевая оценка акций принадлежащих им компаний. Львиная доля активов западной элиты носит именно такой раздутый биржами характер, однако под эти виртуальные активы берутся вполне реальные кредитные деньги.
Нетрудно заметить, что вся эта система обладает двумя важными качествами: во-первых, она носит признаки финансовой пирамиды и во-вторых, все части её составляющие (банки, биржи, собственники больших и малых капиталов) теснейшим образом связаны и взаимозависимы. В этом и заключается причина исключительной хрупкости экономической системы Западного мира. Сегодня, вы финансовый гений, капитан западной экономики, мегамозг управляющий активами в 639 млрд долл, а завтра самый ненавидимый человек в США и главный виновник мирового экономического краха (Ричард Фулд). Такие вещи — кошмар западных элит, но поскольку они обусловлены самой системой капиталистического хозяйствования, а в особенности банковского бизнеса, то неизбежны и постоянны. В среднем крупные финансовые кризисы происходят на Западе каждые 10 лет. Поэтому грамотно выбрав цель атаки мы можем ограниченными ресурсами вызвать волну экономических потрясений, запустить цепную реакцию неплатежей и банкротств, причинив триллионые убытки — т. е. ту самую «максимальную боль» хозяевам коллективного Запада. Если это получилось у арабов в 2001-м при ничтожных ресурсах и кратковременном характере акции, то Россия даже в ослабленном состоянии способна оказать многократно большее, разнообразное и продолжительное воздействие на западный мир.
Можно возразить, что англо-саксы ведут свои дела таким образом уже не первый век. И при этом они выиграли Первую и Вторую мировую войну. Немцы, в 1939-1945 гг. ровняя Лондон бомбами и пустив на дно 21 млн тонн военных и коммерческих кораблей, из которых львиная доля приходилась на Англию и США, причинили последним такую боль и финансовый ущерб, о котором ныне мы не смеем даже мечтать. Но это не подорвало решимость правящей верхушки англо-американского блока вести борьбу.
Иногда глобальные вещи проще объяснить на микропримерах. Представьте себя на месте двух персонажей. Первый решил поживиться чужим добром и лезет в дом соседа. Второй — хозяин этого дома, за спиной которого жена и плачущие дети. У кого будет больше решимости биться до конца? Кто первым предпочтет отказаться от борьбы? В эпоху мировых войн вопрос стоял о жизни и смерти англо-американского мира. Второй и в особенности Третий рейх не только могли подвинуть их в роли мирового гегемона но и занять их собственную территорию. Это была исключительная ситуация, здесь ради победы за ценой не стояли. В других обстоятельствах, когда ставки были значительно ниже, поведение англо-американской элиты было совершенно иным, чему был посвящен один из прошлых материалов автора («О перспективах»).
Что значит для этой элиты нынешняя война? Кровавый узелок конфликта на Украине завязался еще в середине нулевых когда одновременно возникли две технологии. Первая — инженерная, появившаяся в США и позволившая значительно упростить методы добычи газа и нефти из сланцевых пород (Сланцевая революция), что дало возможность американцам резко увеличить предложение углеводородов на мировом рынке. Вторая — экономическая, появившаяся в России и позволившая субсидировать российский нефте-газовый экспорт за счет государственного бюджета и карманов граждан РФ («Великий нефтяной миф»), что дало возможность Газпрому, Роснефти, Лукойлу и прочим «нашим кормильцам» одинаково бодро наращивать объемы продаж углеводородов на мировых рынках при любом уровне цен на них. Такая ситуация спровоцировала острейшую конкуренцию на мировом энергетическом рынке, причем экономически янки эту войну проиграли (Впервые ExxonMobil показала годовой убыток).
При таких раскладах вполне закономерно Вашингтон решил использовать внеэкономические методы конкуренции, инвестировав в убийство русских. Тем более, что «инвестировать» пришлось даже не свои, а российские деньги, ибо правящая верхушка РФ, пытаясь в торговле углеводородным сырьем конкурировать с Западом, мудрейше отдала собственные капиталы своему же конкуренту на сохранение. При таких раскладах — воевать против России за российский же счет — исключительно выгодный бизнес и это на месте демократа Байдена делал бы и обязательно будет делать любой, о чем собственно и поведал сенатор-республиканец Линдси Грэм, публично проболтавшись о глубинных мотивах американской правящей верхушки. Со стороны Запада здесь нет никакого ценностного поединка «добра» со «злом» или «вопроса жизни и смерти». В их понимании это склока двух племен унтерменшей, которые своей кровью весьма выгодно отбивают инвестированные Западом в данный конфликт деньги.
И вся решимость американо-европейской правящей верхушки участвовать в этом деле — ровно до той минуты пока вся эта кровавая афера приносит им прибыль. А затем будет то, что уже много раз было во взаимоотношении стран Запада с их марионетками, в том числе на Украине: «В моем распоряжении только десять маленьких минут, после этого я раздеваю с себя ответственность за жизнь вашей светлости» (М. А. Булгаков «Дни Турбиных»).
Подводя итог предыдущим рассуждениям, можно свести их к проекту директивы политического руководства страны военному командованию на предмет разработки будущей военной операции. Её суть в следующем:
- удар, неядерными вооружениями, должен быть нанесен по странам Запада, прежде всего - США и Англии;
- удар должен носить опосредованный характер от имени «третьей силы», не признающей связей с правительственными структурами России и её вооруженными силами;
- руководящей идеей при выборе конкретных целей удара должно быть не совершение убийств и разрушений как таковое (хотя они неизбежны - никакая война без них не обходится), а нанесение максимального ущерба западным финансовым рынкам, с таким расчетом, чтобы наносимый ущерб вызвал волну экономического кризиса.
Вячеслав Всеволожский
(Окончание следует)