В последнее время участились публичные нападки на первого заместителя руководителя администрации президента РФ Владислава Суркова. Аппаратные оппоненты Суркова обвиняют его едва ли не во всех бедствиях кризисной России. Ему инкриминируют авторство изоляционистской идеологии «суверенной демократии». Обзывают современным аналогом «идеолога СССР» М. А. Суслова. Говорят, наконец, что либерализация с «оттепелью» всё никак не наступят именно из-за пагубного влияния «главного кремлёвского идеолога» (всё того же Суркова).

Пришло время сказать, что эти нападки – несправедливы. Даже если они местами и честны. Надо Суркова защитить. И я это сделаю.

Само по себе сравнение первого замруководителя администрации президента РФ с членом Политбюро ЦК КПСС Михаилом Сусловым – правомерно. Другое дело, что Суслова никак нельзя назвать «идеологом СССР» - это явное преувеличение. Идеологами СССР были, скорее, тт. В. И. Ленин, Л. Д. Троцкий и И. В. Сталин, а также их наиболее яркие соратники по Октябрьской революции. Суслов же решал задачи технические: с одной стороны, придать законченные очертания ленинизму-сталинизму, сформировавшемуся в качестве базовой идеологической модели Советского Союза к началу 1950-х гг., с другой стороны – регулярно адаптировать модель к постепенно меняющимся советским реалиям. И еще – Михаил Андреевич воплощал определенные официальные ценности той модели, например, идеологический догматизм и личный аскетизм.

Так и Сурков. Никакой он, на самом деле, не «главный идеолог», потому что вовсе не он создал идеологическую модель современной России. Ее сформировали, в основном, крупные бизнесмены, которые в период с 1992 (начало «большой» приватизации по Чубайсу) по 1996 (переход Бориса Ельцина на второй срок) годы стали в России подлинным правящим слоем. Перед Сурковым же стояли, как в свое время перед Сусловым, задачи тоже технические: оформление этой модели, сложившейся, в целом, на излете «лихих» 1990-х, и её адаптация к реалиям «нулевых» лет. И Сурков тоже ярко воплощает некоторые ценности доминирующей модели, например, веру во всевластие тандема «деньги + технологии» и демонстративный цинизм.

И прежде, чем подробно говорить об источниках и составных частях официальной идеологии в современной России, нужно произвести очень важную операцию: отделить реальную идеологию правящего класса от декларативной.

Первая – это подлинная жизненная философия, на которую правящий класс опирается. Вторая – сугубо пропагандистский продукт для широких народных масс. Наивный наблюдатель, как внешний, так и совершенно внутренний, часто не может понять разницы между двумя идеологиями, что и приводит зачастую к фантастическим оценкам современной России, замыслов и действий тех, кто ею на самом деле правит.

Реальная (а не декларативная) идеология правящего слоя отражает его главную цель – утилизировать советское наследство. Государство рассматривается в этой идеологии не как исторический субъект, неразрывно существующий в настоящем, прошлом и будущем, а как инструмент решения частных утилизационных вопросов. Т.е. как механизм раздела и передела собственности с последующей защитой результатов раздела / передела и их легализацией – как в национальном, так и международном масштабе. Важнейшая составляющая этой правящей идеологии - вера в деньги как субъект власти и субстанцию всемогущества.

Два с небольшим года назад, когда у совладельца «Норильского никеля» Михаила Прохорова возникли проблемы в Куршевеле, от имени и в защиту бизнесмена была проведена обширная PR-кампания с такой центральной идеей: российские VIP-отдыхающие приносят слишком много денег французскому горнолыжному курорту, чтобы после этого соблюдать европейские приличия. В этом немудреном тезисе реальная идеология – она же жизненная философия - российского правящего класса выражена с первозданной точностью. Собственно, Прохоров и другие члены клуба выгодоприобретателей «большой» приватизации и есть «главные идеологи» России. Они, а не их наёмный (пусть и весьма высоко оплачиваемый) работник Владислав Сурков.

Классический homo postsoveticus – идеальный обитатель современной России – вообще лишен политической идеологии в традиционном смысле этого термина. Он может быть коммунистом, либералом, националистом и империалистом одновременно. Поскольку в действительности не является никем из них. Для него идеология – это не имманентная личности система взглядов и не источник социальных мотиваций, а просто прикладной PR-элемент. Именно таков Сурков, потому он и занимает своё нынешнее место в системе. Такова и квазипартия «Единая Россия» - закономерный результат политического строительства при нынешней правящей элите. Не случайно внутри «ЕР» существуют «идеологические клубы» с радикально различными декларируемыми позициями по многим ключевым вопросам. Зато в Госдуме партия всегда единодушно голосует, как начальство (Кремль) скажет, - независимо от идеологических разночтений и дребезжащих нюансов.

«Сурковизация» российской политики, которую мы наблюдаем последние 10 лет, связана вовсе не с появлением на аппаратной авансцене зловредного и амбициозного мальчика Славы, желающего все держать под своим контролем, а с объективными интересами правящего слоя. В конце 1990-х этот слой перешел от первичного раздела советского наследства к защите результатов приватизации. Для достижения этой исторической цели были нужны:

а) устранение дефицита легитимности власти, который дневным кошмаром преследовал Бориса Ельцина;

б) свинцовая политическая стабилизация, едва ли возможная при наличии открытой и свободной конкуренции в политике.

В свою очередь, решение задач а) и б) требовало создания пропагандистских конструкций, которые убедили бы народ, что интересы правящего слоя тождественны национально-государственным интересам России, и наоборот. В полном соответствии с реальной жизненной философией правящего класса, политический режим, который есть надстройка этого класса, решил просто перехватить – т.е. приватизировать и утилизировать, подобно заводам и сырьевым месторождениям – национал-патриотические лозунги. Которые были популярны в России всегда, но в конце 1990-х - особенно. Вместо того, чтобы вступать с оппозицией в идейную борьбу и искать политические компромиссы, было придумано совместить власть и оппозицию в рамках одного политтехнологического механизма, обильно смазанного главной ценностью системы - деньгами. Подменив публичную политику (опять же, в традиционном смысле) системой симулякров. Одним из таких симулякров был (и остается) сам Владимир Путин. Человек, про которого весь мир ошибочно думает, что он-де хотел чуть ли не восстановления советской империи.

А оппозиция, утомленная долгими бесплодными годами идеологических битв и жаждущая вполне буржуазного отдохновения, с такой конструкцией спешно согласилась. Не случайно в последние 10 лет любые попытки убедить профессиональных оппозиционеров – от КПРФ до завзятых либералов – побороться за реальную власть воспринимались ими разве что как зловредная провокация.

Сурков – политический технолог, который всего лишь решал часть описанных выше задач. И демократию в России уничтожил не он, а правящий слой. Не способный обеспечить свои жизненно важные интересы в условиях свободных состязательных выборов, на которых в любой момент могли победить живые, всамделишные коммунисты и национал-патриоты. Излишне склонные к пересмотру итогов приватизации.

Многие либеральные комментаторы в сегодняшней России подчеркнуто скорбят о бизнесменах, которые-де тихо вопиют «о творимом по отношению к ним беспределе». Однако, если разобраться, эти самые бизнесмены (см. выше) и есть настоящие создатели существующей политической системы. Во всяком случае, в большей степени, чем менеджер-чиновник Сурков. И заказчиками «беспредела» выступают, как правило, они сами – чтобы потеснить конкурента или выкинуть из бизнеса надоевшего партнера. Так что основные претензии по поводу использования коррумпированных силовых структур в конкурентной борьбе бизнесмены должны предъявить сегодня не псевдоинфернальному кремлевскому бюрократу, а самим себе. Другое дело, что осознать свою ответственность – дело тяжёлое. Для нынешней правящей элиты – практически неподъёмное. Отсюда и нарочитая демонизация фигур типа Суркова (и Путина, кстати, тоже). Хотя, конечно, к демонизации самого себя Владислав Сурков тоже изрядно руку приложил: ведь очень хочется слыть демиургом, роботом-вершителем, а не исполнителем.

Наконец. Наивно считать, что перестановки в Политбюро ЦК КПСС (вызванные, в том числе, кончиной Михаила Суслова) в начале – середине 1980-х гг. прямо привели к гибели СССР. СССР рухнул потому, что советская социалистическая модель утратила конкурентоспособность и привлекательность. То же происходит и сегодня в России. Неожиданно (для правящей элиты) выяснилось, что постсоветская экономическая модель РФ, построенная на двух слишком дерзких допущениях: 1. «кто контролирует сырьё, тот диктует свои условия»; 2. «эра дешевых углеводородов закончилась» - несостоятельна. Но при чем здесь Сурков? И что изменила бы сама по себе его отставка (аналог смерти Суслова в современных обстоятельствах)?

Россия может сохраниться как единое целое и открыть посткризисную страницу своего развития только в случае отказа от постсоветской модели. А для этого необходима, в свою очередь, радикальная модернизация элит. Потому что у нынешней правящей элиты нет ни сил, ни желания менять модель развития и строить новую государственность, т.е. переходить от логики утилизации к логике модернизации. А есть лишь стремление «переждать», «пересидеть» кризис, чтобы дожить до светлого дня, когда всё та же священная цена на нефть снова вырастет до «справедливого» предела. И в этом сакральном восприятии нефтяной цены едины сегодня и формальная власть, и почти вся наличная оппозиция.

Вот в чем загвоздка. А вовсе не в Суркове, который никогда не был стратегической величиной. Он просто всегда выполнял свою работу так, чтобы начальству понравилось. И до недавнего времени ему это часто удавалось.

Как и многим другим винтикам – пускай самым элитным и раззолоченным – этой системы, доживающей свои предпоследние исторические часы.