Вопреки неизбывной и заслуженной репутации родины и испытательного полигона российских реформ, Санкт-Петербург по непонятной причине далеко отстает от Москвы в области семантики. Городская география, слегка прикрашенная отдельными ностальгическими переименованиями (типа Графский переулок вместо улицы Марии Ульяновой), по-прежнему изобилует реликтами тоталитарного прошлого - даже, можно сказать, давится ее отрыжкой. Реклама транснациональных корпораций и европейских модных домов нелепо смотрятся по сторонам магистралей, поныне носящих имена Дыбенко, Подвойского, Антонова-Овсеенко, Бонч-Бруевича, а название набережной Робеспьера исподволь, но хронически нарушает сон и покой обитателей пентхаусов с видом на Неву. В духе универсального прогресса глобализации, равно как и транспарентности и толерантности (раз уж эти слова научилась выговаривать даже уроженка далекой Шепетовки), Петербургу наконец пристало избавиться от этого нагромождения рудиментов.

Начать процесс обновления было бы уместно с того района, где запланировано строительство "Газпром-Сити". Наименования, не соответствующие духу и букве неоколониализма, должны быть смыты с окружающей местности, как позорное пятно. Как может символ сырьевого монополизма смотреть окнами на Красногвардейскую площадь? В духе российско-германского сближения, воплощенном на бумаге в судьбоносном проекте Северо-Европейского газопровода (где, как известно, доминировать будет германский капитал) площадь, являющаяся воротами Большой Охты, должна носить имя легендарного и незаслуженно забытого борца с красногвардейским отребьем – атамана Краснова. Можно также обратиться к властям Германии, с инициативой присвоения его имени венерологическому учреждению, где завершился славный жизненный путь заслуженного лакея великого фюрера. Наш же Красногвардейский район для простоты можно наименовать просто Германским, хотя более точным было бы наименование Рургазовский или Винтерсхалльский. Вин-тер-халль-ский - божественно звучит, не правда ли, господа?

Большая Охта, как известно, - тот самый район, где в начале девяностых ютиля в коммуналке будущий президент РФ. Это обстоятельство - повод для особой ответственности этимологов. Имена Александра Ульянова и Емельяна Пугачева, до сих пор марающие карту этой священной местности, должны быть немедленно замещены. Поскольку этимология этого района должна отражать особую роль спецслужб в противодействии большевизму, здесь больше смотрятся такие названия, как улица Рачковского и переулок Зубатова. Смежные магистрали и проезды в своих наименованиях должны отражать доблести того же беспримерно приспособительного и потому ныне правящего сословия, равно как и позитивные качества широкой массы населения, на которых это правление зиждется: проспект Информаторов, Оперативный бульвар, Охранительный проезд, Агентурная улица, Топтунов переулок, и конечно, проспект Бдительности.

Если окинуть взглядом районы более новой застройки Красно... простите, Винтерхалльского района, то мы наткнемся на маловразумительные имена крупных магистралей, образованные от почетных в тоталитарные времена профессий. Ни уму, ни сердцу петербуржца ничего не говорят абстрактные "металлисты" и вместе взятые "энергетики". Между тем по всей стране гремят имена титанов владения и управления этими отраслями, а именно Дерипаски и Чубайса.

Уже совсем странно в эпоху индивидуализма и свободного рынка рабочей силы смотрятся такие реликты, как проспект Энтузиастов, Передовиков и тем более Ударников. Сами эти слова уже давно исчезли даже из школьных учебников, а карту Петербурга по-прежнему захламляют. Если уж нести позитив, то он должен иметь соответствующее духу времени звучание, скажем: Венчурный проспект, Оффшорный бульвар, улицы Слияний и Поглощений и Брокерская площадь.

Тоталитарные этимологи вообще неадекватно раздували роль рабочего класса, в том числе в его, прямо скажем, неконструктивных проявлениях. Символом согласия наемного персонала к условиям труда, предложенным работодателем, была бы площадь Штрейкбрехеров, в которую следует переименовать площадь Стачек. В свою очередь, площадь Пролетарской Диктатуры, название которой поныне вызывает хронический невроз у работников исполнительных органов сразу двух субъектов федерации, должна быть наименована самым насущным символом сегодняшнего дня. Даже конкурентные взаимоотношения между Петербургом и Ленобластью в области портов и землеотводов сгладятся и умиротворятся, если присвоить стратегической площади воодушевляющее имя Толерантности.

Безвозвратно ушли те времена, когда строительство по недоразумению являлось государственной благотворительностью. Современный этимолог должен нести в массы славные имена новых профессий, с которыми связано превращение безликих квадратных метров в золотое дно торговли, а внешнего облика строений - в символ сословного и личного самоутверждения. Так, на карте города неизбежно должны появиться площадь Оценщиков, улица Маклеров и проспект Риэлтеров, а также Выселенческий и Уплотнительный переулки.

В целом сфера торговли, можно сказать, попросту дискриминирована на городской карте. И по сей день рыцари ларька, кудесники логистики и первопроходцы ритейла никак не увековечены на карте и тем самым принижены в общественном сознании. Среди разнообразных оружейников, печатников, литераторов, композиторов, морских пехотинцев и прочих бессмысленных Политруков Пасечников поныне не встречается ни единой торговой профессии! А как бы гармонично смотрелись в районе оптового рынка "Юнона" или Северного рынка, к примеру, проспект Оптовиков, площадь Дистрибьюторов, бульвар Дилеров, Наценочная улица, Накруточный переулок или бульвар Оптимизации Налогообложения!

Вблизи административных офисов та же торговая тематика могла бы отразить непростые, но неизбывные особенности отношений между торговым бизнесом и властью, как-то: Откатный бульвар, Процентная площадь, Лицензионный проспект, Субарендная улица и Привилегированный переулок. А центральная улица будущего китайского квартала должна носить имя, разумеется, не улицы Патриотов (и кому пришла в голову подобная неполиткорректность!), а площадь Стратегических Инвесторов.

Эта самая прогрессивная категория, символизирующая новую глобализационную реальность, должна пользоваться у этимологов особым почтением. Уже имеется отдельный случай наименования улицы в честь владельца фирмы, но по недоразумению, увековечен был не стратегический инвестор, а некий безвестный Агатов. Между тем славные имена мировых корпораций, удостоенных высокой чести выгодного им (а стало быть, и мировому порядку) использования питерской рабочей силы, значатся лишь на рекламных биллбордах. Непродуманная этимологическая политика, таким образом, принуждает почетных и обласканных гостей нашего города и создателей рабочих мест для того самого пролетариата рекламировать самих себя - вместо того, чтобы обессмертить их имена и сделать их известными даже дошкольнику!

К примеру, Народная улица, ведущая к универмагу IKEA, просто обязана называться Икейской. Равно как и выходящий к ней мост Володарского. Более того, весь Невский район, с учетом рекордной посещаемости данного торгового объекта, достоин именоваться Южноикейским, а Выборгский район, обитатели которого валят во второй объект той же достославной международной сети - соответственно, Североикейским.

Центром Пушкинского района по недоразумению до сих пор является Царское Село. Между тем дано созрела необходимость перенести все органы местного управления и представительства в поселок Шушары, где ныне строится величественный сборочный комплекс корпорации "Тойота". Тойотским следует наименовать и сам район, что будет столь же справедливо, как и толерантно.

По той же аналогии, Приморский район, где отведена территория для сборочного объекта корпорации "Ниссан", целесообразно переименовать в Ниссановский, или для простоты в Ниссанный. Если соседние районы испытают обиду в связи с некоторой двусмысленностью, не беда: когда к нам придет, к примеру, фирма Hyundai или Фуньчжоу-Хуэйская корпорация, у них будет шанс противопоставить соседям столь же гордое имя.

Таким образом, реформа городской этимологии открывает перед нами не только новые горизонты самоосмысления, не только правильно формирует иерархию ценностей, но и обогащает лингвистические и артикуляционные способности, в соответствии с приоритетами неуклонного прогресса колониальной культуры.