Я помню, как пару месяцев назад пытался уговорить многих иностранных журналистов, занимающихся постсоветским миром, что Россия, черт побери, не свергала Курманбека Бакиева и вообще не имеет отношения к очередной киргизской революции. Тщетно.

- А ты знаешь, – с подозрительной ехидцей приводили мне убийственный аргумент, – что незадолго до переворота Роза Отунбаева была в Москве у Сергея Миронова?

Я пробовал, конечно, объяснить, что Отунбаева навестила начальника «Справедливой России» по одной формальной причине: в бывшем парламенте Киргизии она возглавляла фракцию социал-демократической партии, т.е. разрешенной как бы левой (умеренно) оппозиции. Но объяснить не получалось. Миф о том, что за революцией – Россия, только расцветал.

Так вышло потому, что в культивировании мифа были заинтересованы три стороны сразу.

Во-первых, новое (Временное) правительство Киргизии, которое хотело тонко намекнуть своим согражданам, что это все тут не просто так, все солидно – за нами Россия, Москва и Арбат. Но так намекнуть, чтобы ничего обязывающего при том не сказать. Как водится.

Во-вторых, свергнутый президент Курманбек Бакиев, который стремился показать цивилизованному человечеству: видите, никакая это не народная революция, меня низложила Москва, и если ты, человечество, не положишь меня на место, хищная Москва заграбастает всю Центральную Азию с Центральной Европой в придачу.

В-третьих – Кремль. Который всегда рад, когда есть возможность забесплатно понадувать щеки. Тем более что с бакиевскими у кремлевских в последнее время действительно были всякие разные непонятки на почве приватизации и энергетики. (Кстати, если кто думает, что Кремль хотел закрытия американской базы в аэропорту «Манас» по геополитическим соображениям, заблуждается. Кремль просто хотел вывести из игры мелкого розничного продавца – Киргизию – и предложить Америке те же услуги, но уже от своего оптового имени. Бизнес, видите ли.)

И даже когда я с фактами в руках убеждал международных журналистов, что Роза Отунбаева – самый системный проамериканский политик в Киргизии и базу «Манас» она закрывать не собирается, ответом мне было лишь скептическое шуршание: нет, мы все поняли, это таки Россия…

Но вот, наконец, настали дни, когда Россия должна была подтвердить или опровергнуть, что это она, матушка, привела Временное киргизское правительство. Дни массовых убийств в Оше и Джалал-Абаде. Когда «временные» явно потеряли контроль над ситуацией и нужно было срочно вводить российские войска, чтобы предотвратить новые жертвы, а также и дискредитацию переходной власти. Россия не ввела войска. Тем самым опровергнув конспирологическую версию о собственной причастности к апрельской революции.

Наверное, в те дни и часы киргизские элиты, а вместе с ней и населяющие республику народы поняли, что с ними произошло. С ними случилась полная, стопроцентная государственная независимость. В полном соответствии с позднеперестроечным принципом человеческого самоопределения: тебя посылают на…, а ты идешь куда хочешь.

Постсоветские страны, в массе своей (за исключением разве что Балтии, да и то частично / отчасти), не воевали за свою независимость. Они ее просто получили. Бесплатно. По факту самороспуска российско-советской империи. И стремилось большинство постсоветских стран с тех пор отнюдь не к независимости в чистом, словарном ее понимании. А к перемене империи (как сказал Иосиф Бродский). Просто они знали, что среди империй бывают победители и неудачники. СССР оказался неудачником, но есть же победители, к ним и надо прильнуть.

Что значит, скажем, евроинтеграция для моей любимой Украины? В понимании украинских элит: отделившись от старой империи, придем в новую, и она решит все наши проблемы. Возникшие, разумеется, исключительно по вине старой империи. А почему нас должны принять в новую империю? Как почему? Потому что мы против России. А если нас не примут, мы навсегда останемся зависимыми от Москвы. Новая империя же этого не хочет? Правда?

Были, конечно, и свидетельства обратного хода. Например, у Александра Лукашенко. Который долго стремился из новой независимости, нежданной и нечаянной, в старую империю. И даже построил в Белоруссии ее маленький слепок. Пока не постиг своим практическим умом, что старая империя, оказывается, не хочет расширяться.

То же случилось и с новой империей. Она долго-долго одобряла своих потенциальных вассалов. Пока, наконец, не заявила (еще не формально, но уже совсем фактически): ребята, вам никто ничего не обещал. Все свои проблемы вы можете решать сами. Вы же независимые, блин. Вот когда решите проблемы – тогда и придете. А мы еще посмотрим, каким боком с вами разговаривать.

- У нас людей убивают! – тянет руки к имперскому небу независимое государство.
– Каких-каких людей? – переспрашивает империя. – Американцев? Французов? А-а, узбеков!.. Господи, тоже мне напугали. Ну, так есть же Узбекистан, национальное государство узбеков. Вот он пусть и вводит войска. Если хочет.

Независимые государства, совершавшие казавшийся временным переход из одной империи в другую, проспали момент, когда в мире изменилась сама философия имперского доминирования. Теперь большой системообразующей державе не надо больше контролировать целые страны, народы, политические системы. Вводить войска и экспортировать имперскую демократию, как еще недавно пытался делать Джордж Буш-младший.
Отныне достаточно контролировать элиты. А элиты – они и так в составе империи. Потому что они едят имперскую еду, носят имперскую одежду, копят имперские деньги и говорят на имперских языках. И мечтают провести в сердцевине империи старость своих детей. Зачем тогда куда-то посылать какие-то войска? Рисковать жизнями настоящих имперских граждан?

Если вы лояльны империи, то можете управлять своим народом как угодно. Как получается. Надо стрелять – стреляйте, ведь у власти есть право легитимного насилия. Но если вы не в состоянии контролировать территорию – тогда уж, простите. Никаких гарантий вам никто не давал. Да и не все
ли империи равно – один режим, другой. Всяк все равно придет на поклон, ровно в означенный час.

Раньше, в старой жизни, империи поощряли национализм и право наций на самоопределение – чтобы досадить конкурирующим империям. В новой жизни, когда иерархия империй выстроилась четко, в этом уже нет необходимости. Национализм и тяга к национальной независимости – обуза. Если кто хочет независимости – пусть оплачивает ее сам. Если достанет средств.

Да что говорить о постсоветском мире, когда и в сердце Европы с независимостью все складывается не всегда. Вот, например, Греция. Чтобы она делала сейчас, если б вовремя не стала частью новой империи?

На исходе первого десятилетия XXI века выясняется, что независимость государства, как, впрочем, независимость одного отдельно взятого человека, – это страшное дело. Бремя, испытание, а вовсе не праздничный продуктовый набор из имперского спецраспределителя. Выдержать независимость, оказывается, очень трудно.

Но уж если кто выдержал, кто понял, зачем ему это наказание – то, значит, действительно заслужил.

Станислав Белковский

По материалам www.gzt.ru